Темнота. Конец прекрасной эпохи. Дмитрий Воротилин

выпалила Юля.

      – Да. Зачем все усложнять? – ответил Столин. – Нам лучше не появляться вместе. – Я свяжусь с вами позже.

      Сатир и Юля вышли из аэромоба. Столин кивнул им и улетел дальше. Сатир неуверенно обернулся. За стеклом проходили люди меж ярких вывесок и витрин. Отсюда можно на метро добраться до дома. Он оглянулся на свою спутницу. Та стояла, взирая на многоуровневой поток аэромобов. Она все ещё ждёт, что за ней придут?

      – Юля! – окликнул её Сатир.

      Она наполовину лишь обернулась, готовая вновь вернуться к потоку.

      – Пошли. Домой.

      – Он исчез также быстро, как и появился, ничего толком не объяснив, – сказала Юля, не двигаясь. – Каковы вообще его планы?

      – Мы можем это обсудить подальше от дороги?

      Юля снова посмотрела на дорогу, потом на прозрачную стену, отделявшую их от людей. Она неуверенно повернулась полностью к стене и пошла мимо Андрея. Открылся проход. Наверняка их уже опознала ситема слежения. Но Андрей уже не особенно-то и волновался об этом. В отличие от Юли он, как это ни странно, ощущал спокойствие. Столин ли на него так подействовал – непонятно, да и не хочется понимать. Он прошёл на улицу, полную плавающих в бурлящем свете людей.

      Он не решался заговорить. Многое уже было сказано. Чего добавлять? Зачем? Однако это молчание тяготило. Юля шла прямо, просто куда глаза глядят, казалось. Когда же Сатир открыл рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, она его опередила:

      – Не говори, прошу.

      Андрей закрыл рот, так и не сказав ничего.

      Люди в разноцветных одеждах, с яркими и тусклыми волосами, хмурые и весёлые, нейтрально порой настроенные, проскакивали мимо, не задерживаясь подолгу на одном месте. Над головами их пестрились огромные вывески, реклама. Порой встречались группы туристов, стоявших посреди прихожей части, разглядывающих мир красок над их головами. Хоть рекламу можно было интегрировать в чипированный мозг напрямую, закон значительно ограничивал эту возможность. Любой, кому попадался такой спам, превышающих лимит, что можно было узнать по встроенной функции, а не как раньше – с помощью специальной программы, мог обратиться в полицию. Полиция принялась бы за расследование и в случае обнаружения злоумышленников могла принять меры по расчипированию. Страшнее этого не было ничего, разве что смерть. Нечипированным же было уготовано лишение свободы до пятнадцати лет. Такая строгость объяснялась опасностью прямой рекламы. На заре чипирования что только не делали с не ограниченными возможностями усовершенствованного человеческого мозга. Первый сбой в обществе не заставил себя долго ждать. Толпа обезумевших чипарей чуть не уничтожила город. Они метались из стороны в сторону, агрессировали и убивали. Власти в экстренном порядке заглушили чипированные разумы, – что от них осталось, – обозначили зону карантина и инициировал впоследствии расследование. Этот день вошёл в историю как день скорби. Историческая съемка показывала улицы, по которым невозможно было ступить из-за трупов. На Центральной площади воздвигли монумент. Человек охватывает свою голову большими