Загадки истории (сборник). Эдвард Радзинский

Принцесса, в красной амазонке, с распущенными волосами, стояла в дверях.

      «Слушала за дверью…» – усмехнулся Рибас.

      Они сидели в узкой маленькой комнате на втором этаже. Доманский молча стоял у дверей, а принцесса и Рибас беседовали у окна. Иногда Рибас поглядывал на окно дома напротив, где за шторой прятался Христенек.

      – В добром здравии мой супруг? – щебетала принцесса. – Ах, милый моему сердцу Оберштейн, я так тоскую…

      Она открыта письмо, быстро пробежала его и передала Доманскому:

      – В мой архив.

      Доманский ушел с письмом. Беседа продолжалась.

      – Я напишу князю и отправлю послание со своим человеком. Когда вы возвращаетесь туда?

      – Завтра утром, Ваше высочество.

      – Замечательно! Вы можете сегодня отужинать у меня. Я жду к себе аббата Рокотани – секретаря Его высокопреосвященства польского кардинала Альбани.

      «Это чтоб я сообщил Лимбургу, как хороши ее дела…»

      Она посмотрела на часы и сказала:

      – Прошу вас обождать. Я должна непременно сегодня отписать в Неаполь моему новому другу – английскому посланнику лорду Гамильтону.

      И она исчезла за дверью. Рибас остался один.

      Постепенно маленькая комнатка стала наполняться людьми – появились слуги, оба поляка, камеристка принцессы. Все столпились в маленькой комнате, когда слуга объявил:

      – Аббат Франциск Рокотани. Рокотани вошел в комнату.

      «Ишь, выбрала комнату узкую – чтоб слуг казалось поболее. Ох и хитра».

      – Принцесса ждет вас, святой отец, – сказал Доманский и распахнул занавес в конце маленькой комнаты.

      Аббату и Рибасу представилась огромная зала, залитая ослепительным светом. Все свечи были зажжены, горели люстры, сверкали зеркала.

      Принцесса в красной амазонке сидела у стола, как бы погруженная в сочинение письма.

      – Ах, святой отец, – и она устремилась к аббату, – я только что с прогулки и вот уже сижу за письмом. Мой большой друг – английский посол в Неаполе лорд Гамильтон – попечительствует обо мне. И сам предлагает мне некоторый кредит. И вот я пишу печальное письмо с отказом… Ибо невозможно брать деньги у министра двора, который находится в союзе с врагом моим Екатериной… – Она внимательно посмотрела на аббата. – Хотя деньги мне очень нужны на святое дело освобождения родины.

      Но лицо аббата было невозмутимо. Он ничего не ответил. И принцесса переменила тему:

      – Надеюсь, святой отец, вас не шокирует мой костюм. Я, как моя мать, русская императрица Елизавета, обожаю носить мужское платье.

      «Женские в ломбарде заложены…» – усмехнулся про себя Рибас.

      – Помню, в детстве, – продолжала принцесса, – на маскарады мать часто надевала мужской костюм. У нее были прекрасные длинные ноги. Она была великодушна, хотя немного вспыльчива. Когда княгиня мадам Лопухина осмелилась вдеть в волосы розу, которая была в тот день в прическе моей матери, мать била ее по физиономии… О нравы! – И мельком взглянула на Рибаса и, будто спохватившись, представила