Суворов и Кутузов (сборник). Леонтий Раковский

неприступная.

      Фермор скривил свое красивое лицо:

      – Позиция имеет большой недостаток – фронт прорезывается оврагами, никакого сикурсу[13] дать друг другу будет невозможно.

      Ему было смешно, что Голицын – начальник дивизии, а не понимает такой простой вещи.

      – Вы не правы, Вилим Вилимович, – оживился Салтыков.

      В глубине души он понимал, что Фермор прав, но недолюбливал его и хотел уколоть.

      Салтыков, наклонившись над картой, ткнул в нее пухлым перстом:

      – С левого крыла нас обойти, сами видите, нельзя – река Одер. А с правого – пусть обходит! Тут – речка, пруды, болота. Король любит драться на ровной местности, чтобы ему можно было поставить свои линии, а у нас здесь – горы да овраги.

      Фермор молчал.

      – Может быть, ваше сиятельство, еще укрепить фронт ретраншементом?[14] – поспешил предложить угодливый Вильбуа.

      Салтыков недовольно поморщился, махнул рукой:

      – Э, сейчас незачем. Зря только солдат мучить. Подождем до утра: утро вечера мудренее! А что же все-таки предлагаете вы? – спросил он у Вильбуа.

      – Подчиняться приказу Конференции и отступить к Кроссену, – ответил Вильбуа, поглядывая на Фермора, поддержит он или нет.

      – Самое правильное решение! – поддержал Фермор.

      Салтыков вытер лицо платком, секунду помолчал, как бы собираясь с духом, а потом отрубил:

      – Трогаться с места нельзя: тронешься, перемешаешь все полки – потом и за сутки в боевой порядок их не поставишь! Нет, уж будем стоять здесь и ждать короля!

      – Простите, ваше сиятельство, а как же с обозом? Ведь у нас двадцать тысяч повозок. С этаким цыганским табором принимать бой на холмах? – горячо выпалил Суворов.

      Его раздражала нерешительность Салтыкова. Петр I, у которого учился подполковник Суворов, говаривал: «Во всех действиях упреждать», а этот толстый барин вовсе не думает идти навстречу врагу, а собирается только обороняться.

      – Подполковник Суворов прав, – первым отозвался генерал Фермор.

      Фермор был доволен, что его дивизионный дежурный штаб-офицер так основательно поддел главнокомандующего. Но ему не понравилось одно: зачем Суворов обозвал весь обоз, и в том числе, стало быть, и его верблюдов, «цыганским табором»?

      – Будем мы отступать или нет, а обоз надобно сегодня же отправить за Одер, – сказал Фермор.

      – Совершенно верно. Немедленно отправить за реку! – спохватился Румянцев.

      – Да, да, да, отправить, – поддакнул Вильбуа.

      – Ну что ж, – спокойно, не торопясь, ответил Салтыков, – отсылать так отсылать. Завтра же и отошлем, – легонько ударил он по столу рукой.

      Выходило так, что он и соглашался с Фермором, но в то же время поступал по-своему: отошлю, но не сегодня!

      – А теперь, господин подполковник, – кивнул он Суворову, – давайте-ка объедем весь лагерь, посмотрим, как и что у нас! – поднялся главнокомандующий.

      IV

      Казачья лошаденка Суворова не отставала от статного арабского

13

Сикурс – помощь.

14

Ретраншемент – окоп.