Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь. Александр Мазин

головой выдают.

      – Верно, – согласился Святослав.

      Шишка совсем воспрял.

      Зван с беспокойством посмотрел на своего воеводу. Духарев чуть заметно качнул головой: не беспокойся, мол, я тебя не выдам.

      – Только вину его не тебе определять, боярин, а мне, – напомнил Святослав. – Это мое право. Княжье.

      – Вышгород – великой княгини городок. Он киевскому столу не подлежит, – на знакомом поле законов и тяжб боярин снова надулся.

      Зря.

      – Был – княгини, – ровным голосом произнес Святослав. – Теперь – мой. И суд здесь – тоже мой. А ты, боярин, помню, моей матери верно служил. А мне?

      Шишка хрюкнул. Удивился. Но быстро сообразил, куда идет.

      – А тебе, великий князь, еще верней служить буду! – и даже попытался поясной поклон отвесить. Получилось плохо – брюхо мешало. А уж глазки как замаслились. Должно быть, представил боярин, как он при великом князе славно заживет. Великом князе, который всегда в походах…

      А Святослав сделал паузу небольшую и совсем спокойно добавил:

      – А я на этом гридне вины не вижу.

      – Э-э-э… Как не видишь? – Шишка аж глаза выпучил. Удивился.

      – А так. Не вижу, и всё.

      – Но у меня видаки есть… – растерянно проговорил боярин.

      – А зачем мне твои видаки. Я, боярин, свое слово сказал. Но если рассудить по Правде…

      – Вот-вот! – оживился Шишка. – Если по Правде…

      – Хочешь – по Правде? – осведомился князь.

      – Хочу! – бодро ответил Шишка. Не почуял подвоха.

      – Что ж, боярин, за верную службу моей матери надо тебя отблагодарить. Быть посему. Варяг Зван, готов ли ты постоять за себя по Правде?

      – Благодарю, княже, за подарок! – Зван низко поклонился. – Только я не могу. Дочку я его люблю, жениться на ней хочу. А как это можно, если я ее отца убью?

      Тут до Шишки доперло. Аж борода затряслась. По варяжской Правде подобные спорные вопросы решались непосредственным обращением к Перуну. То есть – поединком, в котором правый оставался живым, а неправый – соответственно, мертвым. Шишка был христианином, Зван – тоже. Так что Перун мог оказаться в затруднении. Вдобавок Зван был изранен и измучен… Но ни сам Зван, ни кто-либо из присутствующих ни на миг не усомнились, кто окажется правым, а кто – нет.

      – Прости меня, княже, не могу я с ним биться, – Зван был простым гриднем, не князем. У князей – другая мораль.

      Сыну Святослава Владимиру, например, ничто не помешало сделать своей женой дочь Роговолта полоцкого, предварительно убив не только ее отца, но и всю ее семью.

      – Великий князь, неужели ты спустишь ослушнику? – закричал воспрявший Шишка.

      – Соглашайся, Зван, – негромко посоветовал Духарев. – Дашь ему легонько по башке – и дело с концом.

      Зван подумал – и кивнул.

      – Коли боярин настаивает, будем с ним биться, – сказал он.

      – Не со мной! – мгновенно отреагировал Шишка. – По закону я имею право выставить за себя поединщика. Вот он, Харальд, будет биться за меня! – Шишка показал на одного