Соглядатай, или Красный таракан. Николай Семченко

не бежали… Нас заставили угонять скот… Вот, в тапочках идём. А уже холодно…

      «Что она несёт?» – подумала я. А комендант уже её спрашивает:

      – Комсомолка?

      – Нет, – лепечет Дуня. – Меня заставляли писать заявление и даже до работы не допускали, а я всё равно не захотела…

      – Что ты врёшь? – не выдержала я. – Комсомол – свободный союз молодёжи, и силом туда никого не тянут…

      – Молчать! – прикрикнул комендант. – Будешь говорить, когда тебя спросят!

      Я не испугалась его. Наверное, потому, что всё ещё не могла осознать, что этот русский человек вовсе не играет роль коменданта – он по-настоящему служит новым хозяевам и ненавидит коммунистов.

      – Ты тоже комсомолка? – спросил он Ксеню.

      – Нет!

      – Тебя тоже заставляли вступать в комсомол?

      – Нет, у нас никого не заставляли. Кто хотел, тот туда и вступал, – отвечала Ксеня, смущённо уставившись в пол. – А я не хотела…

      Меня злило, что этот мужчина, который ещё совсем недавно назывался товарищем, делал вид, будто не знает, как у нас принимают в комсомол. Всё он знал! Но вот напялил немецкую форму, называется господином и получил власть над людьми.

      – Комсомолка? – спросил он у меня.

      – Да.

      – Тебя заставляли вступать в комсомол?

      – Нет, я вступила туда сама, – ответила я, глядя ему прямо в глаза.

      – Смелая, – он хмыкнул и неловко отвёл глаза в сторону. – Врать не умеешь, да?

      – Да.

      Он вздохнул и крикнул в коридор:

      – Господин Нечуйбаба!

      Вошёл молоденький полицай и услужливо ему поклонился.

      – Принесите со склада две пары ботинок, – сказал ему комендант. – Надо вот этих двух девушек обуть. Вишь, в тапках на босу ногу ходят…

      Пока Нечуйбаба бегал за ботинками, он выписал моим спутницам пропуска. И Дуня, и Ксеня не знали, как и отблагодарить его. А он, разулыбавшись, принялся разглагольствовать:

      – Красная армия разбита. Остатки бегут в Сибирь, но непобедимая немецкая армия настигнет их и там. Мы утопим всех жидобольшевиков в Волге. Советской власти больше никогда не будет. А вот эти ботинки остались на красных складах, – он кивнул на вошедшего в кабинет Нечуйбабу, который держал пару ботинок из жёлтой юфти.

      Как я увидела эти ботинки, так будто застучала в мозгу моя блочковая машина: тах-тах-тах! Считай, каждую пару солдатских ботинок я держала в своих руках. И перед глазами возник тот плакат: «Каждая лишняя пара обуви – это лишняя пуля по врагу».

      – Обувайтесь, идите домой, – сказал комендант девушкам. – Вы ещё послужите новому порядку!

      Когда они ушли, он, откашлявшись, многозначительно сказал:

      – А с тобой, гражданка, будет говорить немецкий комендант. Он прибудет через три дня, так что придётся тебе задержаться.

      Нечуйбаба вывел меня из управы. Мы прошли несколько домов и завернули во двор, где стояла хата на две половины. Полицай постучал в окошко