Стрела, монета, искра. Том I. Роман Суржиков

привале принялся основательно чистить. Увидев оружие, Хармон присел рядом, попросил поглядеть. Отличная, изящная работа: узкое сверкающее лезвие, витиеватая посеребренная гарда, но главное – два полукруглых выреза в основании рукояти, этак под черничную ягоду размером.

      – Где ты взял его? – спросил Хармон.

      – Боевой трофей.

      – Ты же понимаешь, приятель, что это за штука?

      Джоакин кивнул. Но Хармон все же уточнил:

      – Это искровый кинжал. Одним касанием лезвия можно уложить тяжелого латника.

      – В нем нет очей, – печально буркнул Джоакин.

      – Верно, – согласился Хармон, поглаживая пальцем пустые выемки. – С очами стоил бы дороже, чем вся твоя экипировка вкупе с лошаденкой. Но и без них ты мог бы выручить за него пару елен. Хочешь, помогу продать?

      – Нет, – покачал головой Джоакин.

      Хармон повертел кинжал еще, разглядел вензель на навершии рукояти.

      – Это парадное оружие, не боевое, – сказал Хармон. – Для сражения он слишком короток и изящен. Такой штуке место в дворцовой зале, на боку у какого-нибудь лорденыша.

      – И что?

      – Ты не мог взять его трофеем в бою. Мог украсть, но вряд ли, если я хорошо рассмотрел тебя. А мог добыть в поединке – это более похоже. В любом случае, за то или другое легко можешь вляпаться на позорный столб с плетьми. А если попадешь на глаза тому, кто украшает грудь таким же вензелем, – Хармон показал навершие кинжала, – то, глядишь, и пеньковым ожерельем разживешься.

      – Не продам, – хмуро покачал головой Джоакин и отобрал кинжал.

      По мнению Хармона Паулы, это было глупое решение. Таскать на поясе обвинение против самого себя, вместо того чтобы носить серебро в кармане, – явная дурость. Однако когда Хармон вернулся в фургон, глаза его поблескивали. Загадка. Хорошо, когда в человеке – загадка! Для него самого, может, и не особо, но вот наблюдать его со стороны, пытаться разгадать – отличная, редкая забава!

      Хорошо бы девицу ему, подумал Хармон о парне. Такие, как он, особо забавны, когда влюблены… или когда в них самих влюбляются. Хармон Паула не ожидал, как скоро он окажется прав, и даже дважды.

      Стрела

      Апрель 1774 года от Сошествия

      Кристальные горы (герцогство Ориджин)

      – …По этой самой тропе! Наши Праотцы – сотня здоровых мужиков, все как на подбор суровые, крепкие, бородатые; им все нипочем, как дикому вепрю. А среди них – семнадцать нежных цветочков, розовых таких жемчужинок – святые Праматери. Они ступают по тропе своими тонкими ножками, со всех сторон окруженные надежной мужской защитой. Янмэй Милосердная и Светлая Агата, и Мириам Темноокая, и…

      «Ты всех семнадцать Праматерей перечислишь или кого забудешь? Или устанешь наконец?» – подумал с надеждой Эрвин. Говоривший, однако, не знал усталости. Он звался бароном Филиппом Лоуфертом и являлся имперским наблюдателем при экспедиционном отряде. Для всякого похода за известные границы Империи необходимо включать в число участников человека, напрямую служащего