Постой, паровоз!. Владимир Колычев

Да. Но я за собой все убрал.

      – Я же говорю, молодец. Сколько тебе лет, Зина?

      – Я не Зина. Я – Зиновий.

      – Сколько лет, спрашиваю?

      Наташа с насмешкой смотрела на него. Насмехалась над ним. Но вместе с тем в ее глазах проглядывал интерес к его скромной персоне. Этот интерес можно было рассматривать в равной степени и как надежду на взаимность с ее стороны, и как прелюдию к какому-то подвоху. В прошлом Зиновию часто приходилось становиться жертвой разных подвохов. И в школе были ребята, которым нравилось издеваться над ним, и в армии. Теперь вот Наташа. Пусть делает, что хочет. Лишь бы только не уходила...

      – Двадцать один. А что?

      – Очко, значит.

      – Что?

      – Счастливая цифра, говорю. А счастье есть?

      – А-а, не знаю...

      – Жене сколько лет?

      – Тридцать.

      – А выглядит на все сто. Как же тебя угораздило?

      – Да так...

      – Что, другие бабы не дают? Только такие коровы, как она?

      – Зачем ты так говоришь?

      – Потому что твоя жена – корова, потому так и говорю...

      – Не надо так.

      – Она корова, а ты телок. Знаешь, почему тебе нормальные бабы не дают? Потому что ты телок.

      – Прекрати! – возмутился Зиновий.

      Но Наташа и не думала останавливаться. Ее несло.

      – Телок ты! Телок безрогий! Или рогатый?! А наставляет жена рога! Наставляет!

      – Ну, хватит!

      – Был бы мужиком, врезал бы мне за такие слова. Но ты же не мужик. Ты баба. Баба Зина. Зина, ау! Как дела, Зина?

      Зиновию вдруг показалось, что она только того и ждет, чтобы он влепил ей пощечину. Но выше его сил было поднять на нее руку. Да и не хотелось ее бить. Пусть говорит, пусть изгаляется. Лишь бы только не уходила. И сам он не уйдет... Может, он и в самом деле ведет себя как баба, но ведь ничего не изменишь. Можно изобразить из себя крутого норовистого мужика, только что это даст? Ведь мягкость характера все равно останется...

      – А хочешь, я мужика из тебя сделаю, а? – приподнявшись на носочках, заглянула ему в глаза Наташа.

      По-лисьи проникновенный взгляд, на губах – лукавая улыбка. Что-то она задумала...

      Зиновий ничего не сказал. Только пожал плечами.

      – Значит, хочешь.

      Он вдруг заметил, что ее пальчики расстегивают пуговицы на его рубашке.

      – Зачем? – не в силах поверить в происходящее, выдавил он.

      – А вдруг в тебе что-то есть мужское. Ну чего стоишь, как истукан? Ой, а это у нас что такое?

      Он знал, что этотакое. Чувствовал, как этоналилось изнурительно-приятной силой...

      – Да это не «ой»! Это «о-го-го»!!! Ну и штука у тебя, парень!

      В ее восклицании звучал неподдельный восторг. Но ведь и Люда восторгалась этим по-настоящему. И Люде очень нравилось...

      – Если сможешь, то ты точно мужик!

      Зиновий решил, что сможет. Не отпускает его напряжение, и Наташа так доступна. Она доступна! Поверить в это невозможно, но это так! Вот она расстегивает свой халат. Сама расстегивает! Вот она ложится на кровать. Сама ложится! Нет, она не шлюха.