Постой, паровоз!. Владимир Колычев

Третью выпил через силу. Четвертая залезла в живот с огромным трудом. И непонятно, как в раздутый живот поместилась пятая и даже шестая. А вот седьмая идти внутрь не захотела. И насилие над собой вызывало рвоту. Зиновий еле успел заскочить за фанерную перегородку и вывернуть свое чрево наизнанку...

      Затем наступила передышка, во время которой Зиновий надраивал загаженную чашу «Генуя», в простонародье именуемую «очко». После чего снова была игра в «Светофор». И снова он пил воду до тех пор, пока его не вырвало. И снова приборка. А потом опять издевательства.

      – Зина, ты чо, беременный, а? – глумливо спросил фиксатый. – Что-то часто тебя тошнит, ты не находишь?

      – Признавайся, Зина, с кем девственность потерял, а? – развеселился Вертун. – Потерял, да? Чего молчишь? Молчание – знак согласия. Значит, не целка ты у нас, Зина?

      – Не было ничего, – чуть не плача от обиды, промямлил Зиновий.

      – Чо, непорочное зачатие, да? – продолжал глумиться фиксатый.

      – Нет ничего.

      – Да, а мы проверим! Проверим, Зин, а? Ну, чтобы потом разговоров не было?

      – Как?

      – Да просто. Воронку в твое «просто» вставим. И воду зальем. Если вода уйдет, значит, баловали тебя, если нет, тогда живи спокойно.

      – Себе залей!

      Это была первая попытка протеста с его стороны. Слишком все далеко зашло, чтобы идти на поводу у этих ублюдков.

      – Что ты сказал? – взвился фиксатый.

      И резким движением схватил его рукой за горло. Зиновий не сопротивлялся. Но и скулить не стал. Закрыл глаза – в бессилии предпринять что-либо в свою защиту. И в ожидании, будь что будет.