Мастер и Воланд. Артур Самари

и редактор, не договорив, резко сменил тему:

      – Я думаю, в этом вопросе товарищ Сталин в чем-то прав.

      – В чем прав Сталин? – спросил один из корреспондентов с широкой улыбкой.

      – В вопросах религии.

      – Помилуйте, Николай Ефимович, что вы говорите, они даже арестовывали архимандрита Тихона, потому что он не согласен с политикой коммунистов.

      Другой сотрудник добавил:

      – А взрывы храмов? Они даже это засняли на кино.

      – Значит, коммунисты уверены, что действуют правильно, – сказал редактор, – у них свое видение, свои убеждения.

      Тут Михаил пояснил:

      – Христианство – это не идеология, это нравственные проповеди о добре, о любви к ближнему. Почему коммунисты так ненавидят религию? Они хотят завладеть душами людей, а религия им мешает. Поэтому они обливают ее грязью.

      – Может, и так, – сказал редактор, – давайте работать. Итак, Михаил, у тебя есть тема, занимайся. А вы, двое, куда собираетесь?

      Булгаков покинул кабинет. Выйдя из здания с портфелем, он кинулся догнать антирелигиозную колонну комсомольцев, чтобы описать весь ход этого шествия. Затем он побывал на месте сноса еще одного храма XVII века, там была груда развалин. Старики и старушки стояли рядом и плакали. Они рассказывали Михаилу, как в этой церкви крестили их, а также их родителей и бабушек.

      Когда настало обеденное время, журналист зашел в дешевую столовую, которая прежде была рестораном, с богатой лепкой на стенах и потолке, покрытую золотой краской. Там Михаил заказал тарелку борща без мяса и два куска серого хлеба.

      Оттуда он зашагал в сторону Патриархии, чтобы взять интервью у какого-нибудь важного сановника. Во дворе огромного храма «Христа Спасителя» Михаил застал помощника архимандрита Тихона, старика лет семидесяти, в черном одеянии, без головного убора и длинной светлой бородой. Он давал указания двух молодым монахиням. Как только те ушли, он обратился к старцу. Тот согласился ответить на вопросы корреспондента.

      – А вы не будете записывать? – спросил священник.

      – У меня хорошая память.

      – В таком случае, погуляем между соснами, дубами. Нынче столь тревожное время для нас, что я забыл, когда гулял тут.

      – Ваша светлость, я хочу сразу предупредить, что из нашей беседы мы не всё сможем опубликовать: наш редактор опасается за газету.

      – Я понимаю Вас, хотя то, что Вы осмелились явиться к нам, уже хорошо.

      Около часа они вели беседу, и в конце помощник Тихона спросил:

      – Я заметил, что Вы маловерующий человек, хотя к вере относитесь уважительно.

      – Раньше я был атеистом, но нынче я стал чувствовать, что Россия без христианских заповедей погибнет. Хотя в загробную жизнь я не верю.

      – Вы не верите, потому что оттуда еще никто не возвращался. Надо помнить, что вторая часть нашей жизни, то есть продолжение, – это духовная форма нашего бытия.

      В конце беседы отец Вениамин произнес фразу, которая запала в душу