Не гневи морского бога. Олег Кондратьев

направлении к кормовой переборке.

      Если бы он знал…

      А что бы это изменило? На верхней ракетной палубе, рядом с намертво задраенным люком лежали двое: командир группы управления БЧ-2 и молоденький матрос срочной службы. Они умерли мгновенно, слишком ядовиты оказались компоненты ракетного топлива. Достаточно одной какой-то там десятитысячной…

      Откуда она взялась, эта десятитысячная? Может, креновые колебания вызвали утечку. А может, то самое, едва заметное пару недель назад нарушение герметичности ракетной шахты, о котором под страхом ужасающей расправы – причем очень жесткой и неминуемо рукоприкладной – предпочитал надежно помалкивать весь личный состав ракетной боевой части. Подмазали, подкрасили, а просачивающуюся внутрь шахты забортную водичку сливали потихоньку за борт, и все тип-топ. Надеялись, что до стрельбы из этой именно шахты дело-то и не дойдет.

      Идиоты! Химию учить надо было еще в школе! Водичка-то морская, соленая, реагирует с ракетным топливом – димером двуокиси азота – с образованием агрессивной азотной кислоты, которая все на хрен разъедает. Вообще ВСЕ!

      Железо, в том числе. А значит, и трубопроводы конкретно. Кап-кап-кап… И взрыв, твою мать, самый настоящий! Пусть даже на ограниченно замкнутом пространстве одной ракетной шахты. Может, конечно, прочные стенки и выдержат…

      И, чё, полегчает?! Ага, как же! Ведь что-то же шибануло вниз, туда, где люди живут. Вахтенный успел доложить о протечках жидкости с ракетной на проходную палубу. И бурый дым… Значит, все-таки азотик-то и потек. Тогда и без взрыва даже двух вдохов не потребуется, одного хватит.

      Но сейчас Генке нужно было другое. Он знал, что если выгорит электрический щит, расположенный на подволоке проходной палубы 4-го отсека, то сработает аварийная защита ядерного реактора правого борта! Лодка останется без хода. Да и вообще без НИЧЕГО! Второй реактор не введен, а надежды на сколь-нибудь эффективное резервное питание от аккумуляторных батарей были весьма призрачными.

      Генка плохо помнил на память расположение всех щитов. Да плевать! Он ринулся к переборке. Бац! Господи…

      – Чего на людей-то прыгаешь? – Раздался знакомый голос. – Напялил фигню резиновую на морду и думаешь, все можно?!

      – О-о-о! Мишка, а ты-то как здесь?!

      – Хочешь, отвечу по классике: «Стреляли». А ты молодец, начальник: в нужном направлении летишь. Только я из кормы быстрее туда добрался. Успел, пока молокососы переборки не загерметизировали.

      В правой руке Широков держал ИДА, с пальцев опущенной вниз левой на палубу падали капли алой крови. Михаил проследил за Генкиным взглядом и усмехнулся:

      – Ну, раз я здесь, начальник, значит, проблема со щитом решена. Теперь мотай отсюда к…

      Он не успел закончить фразу, как раздался глухой, но мощный взрыв где-то наверху. Широков тут же выдал скороговоркой:

      – Так, похоже, в аварийной шахте грохнуло. Теперь вперед путь отрезан. Выметайся в 6-й отсек. Постучи – выпустят. Я их предупредил. В нос не суйся, там уже наверняка «азотка». А вот пожар погасить еще успеешь. Только быстро!

      Он