Не гневи морского бога. Олег Кондратьев

корнями – его отца и мать. Понятно, что имея в анамнезе столь неожиданную генную конструкцию, Василий, хотя и сам пока не определился, какие же черты его противоречивого характера являются доминирующими, явно не прочь был занять командную должность.

      А «повезло» Вилкову. Впрочем, на крепкую дружбу троицы это никоим образом не повлияло.

      И вот теперь Дэн отчаянно нуждался в их помощи.

      Только вчера вечером на КПП училища приехала его мама. Это было уже из ряда вон выходящее обстоятельство: за почти четыре года обучения Денис мог припомнить не более парочки таких случаев.

      Понятно, что по замысловатым внутренним коридорам и непредсказуемым переходам старого здания «Дзержинки» Вилков летел с тревожно бьющимся сердцем после того, как рассыльный-первокурсник отыскал его в дальнем спортзале и сообщил о «внеурочном прибытии на КПП училища близкого родственника»: любые неожиданности и сюрпризы редко бывают приятными.

      Однако на этот раз все обошлось, хотя повод визита оказался в высшей мере неожиданным.

      – Денечка, родной! – После продолжительных поцелуев заботливая мама робко оглаживала рукава старенькой, но чистой и выглаженной рабочей формы своего двадцатилетнего сына-моряка. – Ты что-то похудел совсем! И дышишь тяжело. – Худенькая мамина рука переместилась на его лоб. – Ой, кажется, у тебя температура! Ты ходил в эту… ну… к врачу? Тебе больничный лист нужен!

      – Мам, ну что ты, в самом деле! – Взрослый сын неловко пытался прикрыть своим большим телом миниатюрную фигурку матери от любопытных глаз замершего в двух шагах от турникета вахтенного и с любопытством поглядывающего на них через стекло дежурной рубки помощника по КПП. – Давай сюда отойдем. – Он увлек мать в самый дальний угол шестиметрового помещения. – Я абсолютно здоров, и ни в какую медсанчасть мне не надо. И не похудел вовсе: я же домой приезжал всего четыре дня назад, в ту субботу.

      – Да? – встрепенулась мама. – Значит, я тогда еще заметила. Ты весь продрог на улице в своей… курточке.

      – Мама! Это был бушлат! И он очень теплый.

      – А горло открыто! У тебя с самого детства было больное горло, даже гланды удаляли. Помнишь…

      – Ну, конечно-конечно, – перебил сын, – и шарфик твой вязаный аккуратно лежит у меня в тумбочке.

      – Вот! Именно, что лежит! А ты его должен постоянно носить, врачи говорили…

      – Мулечка! – Денис нежно прикоснулся губами к ее лбу. – С формой не всегда получается его надевать. Но я стараюсь, – тут же добавил он.

      На губах женщины появилась легкая улыбка:

      – Я понимаю. Понимаю. – Она теперь крепко держала его за руку. Как в детстве. – Какой ты стал большой и взрослый! Жаль, что отец…

      – Ну, ма-а-а-м…

      – Не буду, не буду!

      – Ты лучше расскажи, что случилось. Тебе опять предлагают ложиться на операцию?

      Несмотря на вовсе не старый и, даже, не пожилой еще возраст – чуть перевалило за сорок – здоровье