Реки помнят свои берега. Николай Иванов

к действиям.

      – Предлагаю: не очень существенное перебросить в ментовку, с начальником отношения нормальные. Но мешков семь надо сжечь.

      Костёр в лесу, на свет которого наверняка подскочат какие-нибудь вояки? Из тех танков, что опоясали Москву? Кто окажется командиром? А вдруг из желающих заработать у новой власти звезду на плечи или на грудь?[11]

      – Открытое место нежелательно, – похоронил Егор чью-то удачу на дополнительные блага. Там, где участвует он, халява не пройдёт…

      Капитан макнул в жир скрюченный от возраста и холода кусочек хлеба, посмаковал прилипшие к нему жёлтые крошки. Потянулся к телефону, доставая из пиджака потрёпанную записную книжку со множеством записочек. Найди такую на улице, ни за что не догадаешься, что она принадлежит главному зеленоградскому контрразведчику. Но он отыскал в ней нужные цифры практически мгновенно – дольше набирал номер на таком же колченогом, как холодильник, аппарате:

      – Борисыч? Что плохого в этой жизни?.. Молодец, и я про то же. Слушай, подошли-ка мне свою аварийку. И жди меня, я к тебе на ней подъеду. Всё потом. Давай.

      Поправил, словно удачливую колоду карт, листочки в книжице, вернул её в лоснящуюся щель кармана. И только после этого соизволил пояснить:

      – Тут у меня среди провинившихся начальник теплосетей. Сделает всё.

      Котлы ТЭЦ – это хорошо, это надёжно. За это можно выпить.

      Остатка в бутылке хватило на второй круг:

      – Ну, раз нет огурца…

      Раздался телефонный звонок. Пока Серёга, опустошая чашку, держал трубку на весу, все расслышали:

      – Это КГБ? Сидите? Ну-ну, недолго осталось. Ждите.

      Щекочут нервы перед штурмом? Или уверовали в свою всесильность? Где ГКЧП? Где аварийка, чёрт побери! И неужели у Серёги больше нет ничего в загашнике? А рыба в морозилке лежала всё-таки поганая…

      Начальник ТЭЦ сработал быстрее звонивших и угрожавших. Контрразведчики, предав хлебовозку, в спешке побросали в жёлтый проём аварийки утрамбованные под завязку, опечатанные сургучной печатью мешки. Через минуту им гореть в топке, а всё равно от инструкции ни на шаг. Если в Книге рекордов Гиннесса есть раздел «педантизм», то КГБ явно претендовал на первую строчку.

      На воротах ТЭЦ встречал сам Борисыч – сухонький мужичок в тесноватом, в катышках на животе, пуловере. Серёге кивнул несколько раз, чем подтвердил свои какие-то прегрешения перед властью. На попутчиков, сидевших на мешках, лишь покосился: более всего осведомители опасаются расширять круг знакомств.

      – Надо сжечь, – кивнул на груз комитетчик. Икнул, поморщился от рыбной отрыжки, но довёл задачу до конца: – Срочно. При нас.

      Борисыч поник, сделался ещё более сгорбленным и маленьким, и оказалось, что пуловер ему вообще-то впору. А катышки на нём оттого, что старик от волнения постоянно трёт ладони о живот…

      – Что так? – недовольно поднял голову Серёга. Видать, сильно был обязан Борисыч органам, если тамошний представитель и мысли не допускал о невозможности

11

Опасение было нелишним. К этому времени перешел на сторону Б. Ельцина с боевой техникой начальник штаба танкового батальона Таманской дивизии майор С. Евдокимов. (Впоследствии уволен из армии, до пенсии работал на базе Вторсырья.)