Реки помнят свои берега. Николай Иванов

вот «холод» кончился, и Егор вправе был рассчитывать хотя бы на служебную машину, чтобы не ловить такси с архивариусом Лубянки.

      – Да тут без тебя напряжёнка непонятная по всем линиям, – уловив разочарование на лице друга, попытался оправдать «грушников» Черёмухин.

      «В любом случае не такая, как была у меня», – поджал губы в детской обиде Егор: не каждый день вырываются пленники самостоятельно. Надежду на жизнь, конечно, давал негласный договор всех разведок мира: поскольку разведчики являются военнослужащими, то их физическое уничтожение приравнивается к нападению на страну. Тюрьма – да, перевербовка – да, но под расстрел подвести не должны были. Только это если бы держали официально в тюрьме, а не в пещере в сельве…

      – Да вон бежит, кажется, кто-то из твоих, – вычислил Юрка в аэровокзальной суматохе родственную душу.

      Бежал сам «Кап-раз». Он схватил Егора в объятия, приподнял, словно через лёгкую тяжесть веса подчинённого убеждаясь, что перед ним не призрак.

      – Я рад. Остальное всё потом, – отстранился командир и с надеждой посмотрел на Юрку. – Добросишь товарища до дома?

      Не дожидаясь ответа, ещё раз прижал к себе Егора, шепнув приказ:

      – Сидеть дома, никуда не высовываться и ни во что не вмешиваться. Ждёшь только моей команды.

      И подтверждая, что подчинённый не был забыт, что ценен и дорог, добавил ещё тише:

      – Тебе бумаги на большую награду готовим. Высшую. Только т-с-с-с. И без меня никуда и ни во что.

      Ошарашил – и исчез столь же стремительно, как и появился.

      – Я же говорил, что у вас какой-то напряг, – обрадовался собственной дальнозоркости близорукий Черёмухин.

      Но Егор застыл от известия о награде. А почему, собственно, нет? Не к тёще на блины ездил. А для человека военного звезда на груди порой весомее звёзд на погонах. Но что случилось в конторе? В честь чего напряг и суматоха?

      Взгляд зацепился за электронное табло: 18 августа 1991 года. Не тринадцатое и вроде не пятница…

      Глава 9

      Томившийся от безделья и неизвестности Егор целые сутки тупо смотрел в телевизор, пока не стали показывать балет «Лебединое озеро».

      Ничего не понимая в нём, переключил каналы, но по всем трём программам танцевали одно и то же. Такая синхронность могла повеселить или удивить, но для разведки однообразие несёт такую же тревогу, как и общая неразбериха.

      Вышел в коридор – пуст, соседи на службе. Присел к столику с общим телефоном. Дежурный по управлению трубку не поднял, чего в принципе не могло произойти, и Егор вновь вспомнил календарь: может, страна отмечает какое-то событие, о котором он запамятовал? 19 августа, понедельник. Праздники обычно по воскресеньям…

      Когда балет на экране сменился мёртво застывшей заставкой о проведении в Останкино регламентных работ, Егор заторопился на улицу.

      Она информации не прибавила. По крайней мере, транспорт ходил исправно, не заметил он и тревоги на лицах людей. Тянулась очередь к газетному киоску,