Реки помнят свои берега. Николай Иванов

бьёт, тот в оркестре и главный.

      Главным, судя по транспарантам и речовкам митингующих, становился Ельцин, что в сравнении с Горбачёвым представлялось не худшим вариантом в бардаке, заполонившем страну. Но если Ельцин и сам куражится в толпе, то толку не будет. Не тот водозабор в своё время брали в Эстонии. Нужно было сразу Московский, усадив на месяц-полтора на унитазы и Кремль, и Белый дом. На профессиональную радость жене Ельцина Наине, изучавшей специальность «Водопровод и канализация».

      Ехали по враждебной Москве молча. Да и о чём говорить, когда за спиной фургон с личными делами фигурантов, а впереди – полная неизвестность и разбитая дорога, в которой даже хозяин архива плохо ориентировался.

      Однако за Химками после некоторых раздумий он попросил Егора уступить ему руль, а потом и вообще вылезти из машины, дожидаясь возвращения на дороге. Егору бы обидеться, но сам себя и остановил: не в бирюльки играют, объект не выдаётся даже любимой тёще. Напялил Черёмухе кепи без козырька и, снимая с него чувство вины, поторопил:

      – Только мухой. Туда и обратно.

      «Бухгалтеры» никогда не отличались классным вождением: грузовик неуверенно дёрнулся, рывками набрал небольшую скорость и скрылся в незаметный поворот среди только-только начинающих желтеть клёнов. Спецобъект – он и есть спецобъект, посторонний глаз не привлекающий. Может, это просто трансформаторная подстанция или склад металлолома…

      Зато разгрузился и вернулся настолько быстро, что Егор не успел соорудить себе лежанку из лапника.

      – Надо в Зеленоград, – высунулся через опущенное стекло кабины Юрка.

      Очки на переносице наспех перетянуты синей изолентой: видать, уронил при разгрузке. Но это не мешало архивариусу пристально смотреть сверху вниз: если ты не согласен, я еду один. Честно сказать, Буерашин не ожидал, что в дохляке Юрке окажется столько твёрдости и ответственности. Но куда ему одному при минус пять на каждый глаз и с изолентой на очках?

      – Надо! – поторопил Юрка.

      Зеленоград слыл ярой демократической зоной Москвы – именно оттуда приезжали на митинги самые многочисленные и по-военному организованные колонны с зелёными полотнищами транспарантов. Победа над ГКЧП могла добавить им агрессивности, и тут даже Ельцин не успеет всех привести в чувство.

      – К Москве идут танки, – сообщил последнюю новость Юрка.

      – Чьи? За кого?

      – Не знаю. Скорее за Ельцина, – опустошённость Черёмухина была явной. – Начальник зеленоградского отдела получил сведения, что с минуты на минуту ожидается штурм его здания. Просит вывезти архивы.

      – А что, на все КГБ – ты один? С украденной хлебовозкой? – раздражённо бросил Буерашин. А скорее, выплеснул эмоции от сообщения о танках. Не зря дрожали и опускали глаза на пресс-конференции члены ГКЧП. Так и не нашлось среди них никого решительного, идущего до конца. И Юрка прав – надо спасать хотя бы тех, кто помогал стране…

      Черёмухин в ожидании ответа прилепил отошедший кончик изоленты на очках. Он стыдился за контору, ещё