Тёмная сторона Луны. Маргарита Менчинская

чтобы не брать её с собой. И вдруг ясно дал понять, что не примет отказа.

      – В Лёне дело? – снова решилась на вопрос Надежда Ивановна и, подумав, добавила, – не простил, может?

      – С чего ты взяла, мама! Наоборот, в субботу идём с ним на вечер в его школу.

      Катя очень старалась произнести это бодрым голосом, но что-то в нём насторожило её маму, которая сразу нахмурила брови и снова обратилась с вопросом.

      – А этот парень, Лёша, кажется, не там учится? Даже не знаю, что сказать! Проверку тебе устроил? Для него твой взбрык, конечно, удар по самолюбию. Сама-то ничего не хочешь мне сказать?

      – Что, мама? Не понимаю, о чём ты! Если о нас с Лёней, то всё хорошо. Правда!

      – Я верю-верю, – замахала руками Надежда Ивановна, – просто беспокоюсь. Твой отец тоже присмирел, когда понял, что птичка могла упорхнуть из клетки, а теперь измывается. Самолюбие, знаешь, это такая штука, которую ничем не успокоить. Уж я-то знаю. Так что не ходила бы ты, мой тебе совет. Скажу, заболела. Мне поверит.

      Катя опешила. И Алеся, и Анька, и мама – все в один голос упрашивали её не ходить на этот вечер, но, видимо, у неё тоже имелось самолюбие, и оно не позволяло ей трусить.

      – Сама натворила делов, мне и отвечать, – коротко, но твёрдо ответила она, потом смягчила голос. – И не волнуйся. Если это экзамен, то я к нему готова. И не надо этих сравнений. У нас с Лёней другая история.

      – Ах, вот в чём дело! Ну, как знаешь, дочка, тебе видней.

      В голосе Надежды Ивановны чувствовалась насмешка, но Катя решила не обострять больной вопрос. Лёня представлял интерес и для неё тоже: когда она была верна ему, позволял себе всякие странности, теперь – в своём отношении к ней – был безукоризнен. Ни разу – ни словом, ни делом не напоминал о её проступке. Она, разумеется, наступила на его самолюбие, в этом Катя не сомневалась, но вместо того, чтоб потерять, только приобрела от этого шага. Лёня изменился и изменился в ту лучшую сторону, которой она могла совсем не узнать. И теперь всё чаще смотрела на него каким-то другим взглядом, в котором вместо прежней слепоты влюблённости появилось нечто жалостливое, сродни материнскому. И это был ещё один секрет, который Катя не открывала даже самой себе.

      Самоуверенность юности – это корабль, который несётся на рифы на полном ходу. К чёрту чужие карты и лоции. Ты сам управляешь им, и это главное. И совершенно неважно, что этот маршрут не нов, что ты не первый и не последний, кому не терпится обойти всех на этом пути и первым достичь благословенных берегов счастья. Всё получится. Главное верить. Наверное, Катя тоже рассуждала подобным образом, сейчас она уже не помнила. Поэтому отказалась прислушаться к своему сердцу, которое больше, чем о себе, беспокоилось о чувствах других людей, и всё же больше всего – о безопасности Лёши.

      Пытаясь нащупать мотив в поступках Лёни, она совершенно запуталась. Брать её с собой, когда весь город только и говорит о том, что она наставила рога своему парню, казалось верхом сумасбродства. И верхом глупости было не учесть тот факт, что редкая драка в этом