Тёмная сторона Луны. Маргарита Менчинская

пахнуло запахом маминого тела. Тёплое ото сна оно источало тонкий аромат молока, для любого человека – аромат детства, той самой лучшей и по-настоящему счастливой поры, когда мама может решить любую проблему, просто прижав к себе, а потом подув на больное место. Всхлипнув несколько раз, трогательно, совсем по-детски, Катя придвинулась к маме всем телом и потом обняла обеими руками.

      – Это не измена, доченька. Поверь мне. Засыпай, а плакать не надо. Вот увидишь, утром тебе будет легче.

      Так ли это, Катя не знала, но уснула в тёплых маминых объятиях, а потом всю ночь гуляла с Лёшей по заснеженным улицам Подвилья и мечтала о том, чтоб это никогда не заканчивалось.

      11

      – Давай, Катюша, поднимайся. Отец ушёл. А я с тобой голодная. Знаю ведь, давно не спишь, вертишься. – Надежда Ивановна говорила в открытую дверь и, увидев, что дочь поднимается, вернулась к своим делам, но продолжала делиться впечатлениями о сюрпризе, который преподнесла погода.

      Катя не отвечала и не слишком прислушивалась. Все её потребности на данный момент свелись к тому, чтобы никто и ничто не напоминало о вчерашнем происшествии. Собственно поэтому она и провалялась в постели дольше обычного, что хотела оттянуть неприятный разговор. Не знала, что сказать, и как реагировать, если мама примется её воспитывать. И хоть чувствовала себя гораздо лучше, не принимала свой поступок и ни на минуту не переставала ругать себя.

      – Что, даже не причешешься?

      – Обойдусь, – Катя умылась, даже не взглянув на себя в зеркало, и села за стол. – Сырники? – Её лицо посветлело.

      – Сырники. Решила тебя побаловать. А вечером блинчиков напеку. Ты ешь, ешь, пока горячие. – Надежда Ивановна кивнула в сторону окна. – Надо же, что погода вытворяет. Который год без снега Новый год отмечали, а в этом году, похоже, будем со снегом.

      Катя улыбнулась и приступила к еде. Мама часто угадывала её мысли и даже желания, но сегодня превзошла себя: ни взглядом, ни делом не напоминала о том, что случилось.

      Аня, забежав к обеду, беззаботно и весело болтала о всяких пустяках. Катя слушала её и глупо улыбалась. День тянулся бесконечно – сначала от завтрака до обеда, потом от обеда до ужина. Она не могла дождаться, когда наступит ночь, и, как только забралась в постель, отдалась на волю воспоминаний, а потом смотрела всё тот же сон, где не было никого, кроме неё, Лёши и города, в который без объявления, в один день, нагрянула зима. Нагрянула и с тех пор мела, не уставая и будто навёрстывая за те несколько лет, что была скупа на снег и морозы.

      К четвергу город успели расчистить. Пушистые шапки снега, украсившие крыши домов, заборы, козырьки и отливы, не выдержали собственной тяжести и осыпались на землю. И только деревья пока ещё хранили своё убранство, хрупкое, нежное – до первого ветерка. Катя не припоминала такой красивой зимы и не могла вспомнить, когда в последний раз улыбалась. Если только наблюдая за птицами, которые опять устроили пиршество на кустах сирени. Каждую зиму она подкармливала их, сама делала