Жажда. Темная вода. Ник Никсон

Единственный способ выжить – оставаться внутри кольца, укреплять оборону Мида, развивать отношения с общинами, работать.

      Кобальт нервно покачал головой, не желая соглашаться с этим.

      – Иди к жене, отдохни, – Батя по – отечески приобнял его за плечо. – Позволь мне взять ответственность на себя за это решение.

      Кобальт в унынии зашагал к выходу. Батя окликнул его у двери.

      – Сталкеры – за кольцо. Я обещаю подумать.

      ***

      Откуда не возьмись в коридоре выскочил Фонарь и силой утянул Кобальта за угол.

      – У меня сейчас нет желания болтать, – попытался отбрехаться от него сталкер.

      – Там это…, – Фонарь еще раз огляделся по сторонам. – Кое-что случилось… В убежище. Мы с Барни случайно на него набрели. Хотя я уже не уверен, что это было случайно. Ладно, неважно. Гермодверь была открыта, а там на нас… В общем, убежище было обитаемое.

      Фонарь замолчал, подбирая дальнейшие слова и ожидая реакции сталкера.

      – И что?

      Фонарь надул щеки и с виной в голосе заговорил:

      – Мужик налетел на меня с монтировкой, я отреагировал как смог. Не подставлять же башку под железку, правда? Все так быстро произошло, один удар и все… Так бы любой поступил на моем месте.

      – Убил?

      Фонарь уронил тяжелый подбородок на грудь, словно провинившийся в воровстве конфет ребенок.

      – Метил ему в плечо, он дернулся – попал в сердце.

      Кобальт не мог собрать мысли в кучу. Слишком много событий для одного дня. Дружинники, летучая тварь, Батя, Витька и теперь этот еще…

      – А мне зачем все это говоришь? – спросил он. – Иди, Бате докладывай.

      – Ты знаешь правило: если убежище жилое – не трогаем. А мы еще и человека убили. Батя будет в ярости.

      – Скажи, это была самооборона. Сейчас уже ничего не поделаешь. Улов хороший, нормально заработаем на продаже. Так что забудь и наслаждайся.

      Кобальт собрался уйти, но Фонарь, сделав шаг в сторону, перекрыл ему дорогу, нервно покусывая распухшую нижнюю губу.

      – Это еще не все.

      Они поднялись на третий этаж, в школу. На часах уже десять вечера, поэтому кроме напарника Фонаря – узколобого, но надежного, как скала, простака Барни, здесь никого не было.

      – Вот, – Фонарь указал на сидевшего за столом с игрушками мальчишку лет десяти.

      Поймав на себе смущенный взгляд Кобальта, Барни неуверенно пожал плечами и пробубнил:

      – Не могли же мы его там оставить.

      Мальчик внимательно посмотрел на Кобальта, на его лице не отражалось ни толики страха – скорее живой недюжинный интерес.

      – Здравствуйте, я Локус Алмазов, – мальчик непринужденно улыбнулся. – А вы?

      – Привет. Дмитр… то есть Кобальт.

      Что это на него нашло? Растерянность при виде обычного мальчишки?

      – Очень приятно познакомится, Кобальт. Вы тоже сталкер, это здорово. Мне нравятся сталкеры. Смотрите, я вас нарисовал.

      – Он