Биенье сердца моего. Владимир Ведерников

Сейчас я его изловлю.

      Медведев торопливо разделся и осторожно ступил в ямину. Воды было по колено. Медведев постоял, всматриваясь, и вдруг всем телом бросился вперёд, подняв каскад брызг. Отчаянно побарахтавшись в луже, он встал на ноги и обескураженно выдохнул:

      – Ушёл, паразит!

      Сергей невольно улыбнулся, глядя на грязную, комичную фигуру главного инженера. «Мальчишка», – подумал он с теплотой, и ему показалось, что разница в возрасте между ними куда больше трёх лет, и приходится с тоскливой обречённостью сознавать, что он уже не может так непосредственно окунаться в маленькие мальчишечьи радости, и что его совсем не радует этот взрослый сухой рационализм.

      Неужели у Зотова карповый пруд ушёл? Если так, то лавина в триста кубов обрушилась на плотину. Ну и что? Даже в этом случае плотина должна была устоять. Что же случилось? Что?

      Сергей устало опустился на подсыхающую траву. Незаметно подошёл Петрович, молча сел рядом. В прихмуренных глазах старика застыла стойкая боль. Молчать, глядя на огромное слизисто-грязное болото на месте бывшего рукотворного моря, было тягостно, и Сергей встал. За ним поднялся и Петрович.

      – Сергей Васильевич, ура! На-аш! Уха будет! – донёсся снизу торжествующий вопль Медведева. Главный инженер поспешно выбирался из лужи, держа в вытянутых руках трепехающуюся жёлтую рыбину.

      – Значит, ушёл у Зотова и пруд, – тихо произнёс Сергей.

      – Ушёл, – глядя в сторону, глухо выдавил Петрович. – Была водичка да сплыла. Много было, не берегли… Не знаю, Сергей Васильевич, насколько ты тут виноват, но Зотова вина больше твоей. Это он не уберёг…

      Вчерась я ходил к нему. Дай, говорю, бульдозер, а то вода мимо запруды уйдёт. Так он меня обругал. Без тебя, говорит, забот хватает; возьми, говорит, лопату да завали промоины; всё равно, говорит, тебе больше делать нечего… Цельный день я лопатой орудовал, да вот не помогло…

      Старик горестно махнул рукой и пошёл по берегу к селу.

      – Петрович! – остановил его Сергей. – Так что делать-то?

      – Строить. Заново строить, – уверенно откликнулся старик. – Раньше, бывало, каждую весну мельничную запруду сносило, дак мужики в неделю новую ставили.

      – Так то раньше. А этакую махину в полмиллиона рублей…

      – Жалко, конешно, денег, што и говорить. Дак, наверно, разберутся кому положено, кто и пошто такой урон государству наделал… Ты особо-то не переживай, Зотов здесь виноватее тебя. А ежели чувствуешь што, так повинись перед Истоминым, перед Антоном Фёдоровичем. Ума палата, он поймёт. Уж я ему при встрече всё обскажу, ничё таить не стану… Крепок мужик Зотов, да ржа его изнутри разъедает. Ты не бойся его, сынок. Борись с ним. Он только с виду грозен, внутри-то труха…

      Старик повернулся спиной к Сергею и пошёл. Линялая телогрейка мерно запокачивалась влево-вправо на его скорбно пригнутых плечах.

      Сергей позвал Медведева. Тот, уже одетый, победно поднёс за хвост полуметрового карпа.

      – Красавец, – сказал Сергей. –