Санчо-Пансо для Дон-Кихота Полярного. Анна Ткач

позволил инъекцию сделать.

      Удивительный Колчак военачальник. В бою он сладить с нами не мог, но в плену запросто сладил! К нему не одного санитара приставить бы следовало… Санитарный взвод! Для сохранности иркутских большевиков. Что, не верите?.. Зря. Я когда к нему вечером шел, столкнулся… С побежденными большевиками. Мирхалев, Букатый, Ширямов, разумеется, куда без него, и все орут друг на друга, все друг другу что-то доказывают: телеграф, минирование, проволочное заграждение, руками машут, в руках бумажки, глазами сверкают, в глазах воодушевление…

      Чуть не сбили с ног и не наступили на меня впопыхах, а то был бы… Коврик в прихожей. Кожаный… Еще и выговорили мне, что неплохо тут устроились некоторые с медицинским недообразованием! В тепле, в уюте, знай себе послушивай, знай себе пощупывай, и давай уж, бездельник, дуй к своим необременительным обязанностям. Шагом марш. И вообще… С тобой, Чудновский, Колчак кофии распивает, а с нас он того! Стружку снял!.. Ласково так, интеллигентно – но лучше бы он ругался!..

      Вот бери таких в плен. Все места обструганные чешутся. Ладно, думаю, мысленно поскребываясь, пребывайте в приятном заблуждении. Задрал нос повыше, захожу к этому… Который стружку снимает… Рубанок в адмиральских эполетах, понимаете ли… И света белого не вижу!!!

      Накурили-то…

      До сиреневых сумерек!

      Колчак после бани в простыне как Юлий Цезарь – между прочим, похож, хоть натурщиком приглашай – знаете чем занят?.. Забрежину наливает чай. Тот, счастливый, небось двадцать пятый стакан дует: раскрасневшийся, платком утирается, рубаха расстегнута… Это еще что за новости, а Потылица где бездельничает?.. Так, а чего он в углу и на корточках головой в коленях? Задрыхнул бессовестно?..

      Да нет… Никому так спать не пожелаю…

      Ну, я сейчас стамеской стану!

      – Вы бы, – говорю этим чаевникам, добывая из кармана флакон с нашатырем – хоть ребенка пожалели травить своим табачищем.

      И в ответ три голоса:

      – Да пууу-усть привыкает… – Забрежин своим неуверенным тенором.

      – Господибожемой, Семушка, деточка… – Колчак хорошо поставленным баритоном.

      – Ааа… Ааа-пчхи!!! – деточка замечательным басом.

      Вот такое трио для хора без оркестра.

      – На здоровье, – говорю – тебе, Семен Матвеевич, а ну не отворачиваться. Дыши, дыши… Что, голова туловище перевешивает?..

      – Ага, в сон клонит..– утирает тот глаза, полные аммиачной благодати.

      А вот не сиди в закрытом помещении с курильщиками рядом… Куда руку отбираешь?.. Она мне еще нужна…

      Эталонное у Потылицы сердце, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

      – Илья Никифорович, вы не могли бы, – Колчак озабоченно – кофе заварить для мальчика?.. Или я сам, вы мне только спиртовку пододвиньте, пожалуйста… Потылица как про кофе услышал, так и подскочил, облизываясь! Учтем на будущее: ему для взбадривания не нашатырь надо давать нюхать…

      А мне?.. Мне, значит, не перепадет?..

      Мне, разумеется, перепало. И Забрежину зачем-то,