Доктор Гарин. Владимир Сорокин

не раз. У республики крепкая армия.

      – Как сказать…

      – Они профи. И им хорошо платят.

      – Есть времена, когда деньги бессильны.

      – У нас они ещё не наступили, – возразила Пак.

      – Ой ли? – презрительно усмехнулась Маша.

      Штерн с обидой качнул головой:

      – Маша, какая же у вас удивительная способность портить аппетит.

      – Андрей Сергеевич, это всего лишь self.

      Гарин моментально расправился с супом, отодвинул тарелку. В столовую вкатился Борис.

      – Почему я никогда не слышу гонга?! – завопил он на всю столовую.

      – Потому что у тебя остывший поридж в ушах! – выкрикнул Дональд и надолго расхохотался.

      Не обращая внимания на хохочущего Дональда, Борис подкатился к свободному стулу подальше от всех. Подпрыгнул на ягодицах, сел, шлёпнул ладонями по столу:

      – Мяса!

      Подавальщица подвезла тележку, поставила перед Борисом накрытую крышкой тарелку, сняла крышку. Всю тарелку занимал большой стейк.

      – Горчицы!

      Подавальщица поставила перед ним плошку с его горчицей. Он моментально вывалил горчицу на мясо, размазал ножом, схватил вилку и стал кромсать и есть стейк. Отхохотавшись, Дональд нетерпеливо забарабанил кулаками по столу. Вторая подавальщица подвезла ему литровый стакан кока-колы со льдом, порцию жареных куриных крылышек с картошкой и кукурузой и облитое жидким шоколадом мороженое. Он вывалил в чашу крылышки, мороженое, залил всё кока-колой, схватил ложку и стал громко перемешивать. Закончив, отшвырнул ложку, сцепил руки, прочитал благодарственную молитву, взял чистую ложку и принялся жадно хлебать из чаши.

      – Вот аппетиту кого надо завидовать! – с улыбкой произнёс Сильвио, обращаясь к Владимиру.

      – Это не я, – ответно улыбнулся тот.

      Сильвио подали его неизменные спагетти bianca, Владимиру – гречневую кашу с жареными грибами. Эммануэль что-то вполголоса сказал Синдзо и Джастину, и все трое рассмеялись.

      – Не нахожу ничего смешного! – заметил Борис, кромсая стейк.

      – Борис, мы обсуждаем последствия Договора Малой Жопы.

      – Мы же договорились о политике говорить только за ужином, – строго заметила Ангела.

      – Ангела, мы не о самом договоре, а о последствиях, – улыбнулся Эммануэль. – Никакой политики!

      – Переселение народов?

      – Именно! Разве это политика?

      – Владимир, как у вас сейчас с переселением народов? – рассмеялся Сильвио.

      – Это не я, – жуя, пробормотал тот.

      – Только дурак может над этим смеяться! Это трагедия! – выкрикнул Борис и, отбросив нож и вилку, схватился за лицо и разрыдался. – Иди…оты…

      Эммануэль, Синдзо и Джастин переглянулись.

      – Борис, мы смеялись вовсе не над переселением, – заговорил Эммануэль. – А над меню торжественного ужина того эпохального дня, когда в Страсбурге был подписан Договор Малой Жопы.

      – Я помню тот ужин, – осторожно ела суп Ангела. – Что же там было смешного?

      – Помнишь ли ты десерт?

      – Ну… был какой-то огромный торт.

      – Да,