Тропой зоолога. Максим Дмитриевич Зверев

за ним послышался топот. Марал мчался галопом прямо по ельнику. Он выскочил на поляну и остановился, озираясь по сторонам. Вместо светлых ветвистых рогов на голове у него были какие-то палки, рассмотреть их было невозможно из-за темноты. Несомненно, было одно – это был олень-убийца. Нельзя терять ни мгновения.

         Егери выстрелили залпом, и олень рухнул как подкошенный. Эхо выстрелов ещё катилось по ущелью, замирая вдали, а мы уже бежали к маралу. Он лежал не шевелясь. Свет электрического фонарика скользил по голове. Так вот оно в чем дело. Вместо обычных ветвистых рогов торчали два оголенных рога – длинных и острых, как шпаги. Вся шерсть на его голове слиплась от запёкшейся крови соперников. Марал колол их одного за другим.

      – Вот тебе и раз! – вздохнул один из егерей, присев на корточки возле марала.

         А другой, закуривая, сказал:

      – Природа хитро придумала, что дала им ветвистые рога, а то бы давно перекололи друг друга…

         На кордоне отец одного из егерей, старый охотник из Забайкалья, рассказал нам, что у них в горах очень редко, но встречаются, неизвестно отчего, взрослые маралы с рогами без ветвистых отростков. Во время драк они насмерть закалывают противников. Охотники в Забайкалье не жалеют времени и сил, чтобы застрелить такого урода. Значит, и в Джунгарском Алатау завелся такой же олений волк.

      – В семье не без урода! – закончил старый охотник.

         БЕГЛЕЦ

         Застава пограничников в пустыне, за двести пятьдесят километров от пресной воды, была похожа скорее на место ссылки: так здесь было тоскливо поначалу. Но жизнь на заставе текла точно так же, как в любой другой воинской части.

         Охрана границ, занятия, клуб, радио, самодеятельность – скучать солдатам не приходилось.

         Ручной ворон был старожилом заставы. Уже несколько раз менялись пограничники, отслужив срок, а ворон всё нёс службу на заставе сигнальщиком. У него было прекрасное зрение, и он всегда первый замечал крошечную точку на горизонте в пустыне: это шёл грузовик с пресной водой.

         «Крру!»– возвещал ворон на всю заставу и летел навстречу машине, тяжело разгребая крыльями горячий воздух. И тотчас же из-под навеса появлялся верблюд и лениво бежал за вороном, оставляя за собой облачко пыли. Дневальный выходил из казармы, открывал ворота.

         Первым подлетал к машине ворон с открытым клювом. За ним подбегал верблюд. Шофер останавливал машину и, улыбаясь, наливал в ведро воды. Сначала пил ворон, потом верблюд. Такова была традиция на заставе, и пограничники никогда не нарушали её. Дальше машина шла к заставе с вороном на кабине. Следом тащился верблюд.

         Но однажды возле заставы появились охотники на конях. В барханах забелели палатки. К охотникам присоединились пограничники, свободные от нарядов. В бинокль следили за горизонтом, кого-то поджидая. Всю ночь бодрствовал на вышке часовой.

         Под утро первым проснулся ворон:

         «Крру!»

         Из-под навеса высунулся верблюд: не машина ли с водой?