Неспящая. Двоедушники. Наталия Шитова

напрасно вы согласились?

      – Уверена, что напрасно. Я сразу поняла, Лёша: ты нам большую проблему привёз. Ты на это мастер.

      – Кто бы говорил, – скривился он.

      – Лёша, ты только давай не…

      – Что?! – вскинулся Марецкий. – Ты ещё мне лекцию прочти!

      – Я хотела сказать, ты только не забудь обо всём этом. А то отъедешь по шоссе подальше, решишь, что сбросил проблему, и дело сделано…

      Он встал, подошёл вплотную, нервно щурясь, словно вдруг стал близоруким.

      – А я ведь помню, как своими руками труп Сошниковой в простыню заворачивал, – сказал он задумчиво. – И не забывал никогда. Сколько раз такое делал, а не забывается. А уж то, что я сегодня увидел, вот это всё… Думаешь, я вас забуду теперь?

      – Ты что, нам угрожаешь?

      Он покачал головой:

      – Нет. Я же сказал: я никогда не подставлю тех, кто мне помог.

      То ли у меня совсем уж характер испортился, а вовсе не чуть-чуть, то ли я превратилась в параноика в этой глуши, но слова Марецкого для меня прозвучали как угроза. Теперь мы знали его тайну, а он знал нашу. Вроде бы наши тайны должны сделать нас союзниками. Но эта гарантия показалась мне совершенно ненадёжной. В конце концов, что за беда – любовная связь с кикиморой и внебрачный ребёнок. И совсем другое дело – когда официально умершая и по документам давно похороненная кикимора первой группы живёт себе под чужим именем.

      Марецкий помолчал немного и вдруг спохватился:

      – О, слушай, заодно спросить хотел… Хорошо, не забыл…

      Он полез в задний карман и вытащил оранжевую пластиковую молекулу размером с крупную виноградину. Тарк проникновения. Артефакт, открывающий портал в смежный мир.

      У меня сердце чуть притормозило, а потом пошло в разгон. Срочно… срочно взять себя в руки!

      – Не знаешь… – задумчиво проговорил Марецкий. – … что это может быть за ерунда?

      – Знаю! – ответила я как можно веселее.

      Представляю, до чего это фальшиво звучало! Но Марецкий, кажется, ничего не заметил. Теперь оставалось наскоро придумать что-то хотя бы отдалённо правдоподобное.

      – Лёш, откуда это у тебя?

      – У покойного Карпенко в карманах были. Сначала думали – детали от детского конструктора или фишки для игры какой-нибудь, но порылись в сети и не нашли ничего похожего… А они у него так культурно, в пакетике лежали. Так и пришлось написать в описи: «пластиковые предметы неизвестного назначения».

      – Ну, вы почти угадали. Фишки, да… – я взяла у Марецкого тарк и подбросила на ладони. – Реквизит это. Для психологического тестирования.

      Алексей недоумённо нахмурился:

      – Виталька-то тут причём? Где был он – и где психология?

      – Виталий, как ты знаешь, во всём помогал Эрику.

      – Ну? – сурово промычал Марецкий. – И?

      – А Эрик перед тем, как ты его из дружины вышиб… – тут мне даже притворяться не понадобилось, злость в голосе сама по себе вылезла. – … занимался своей новой методикой. Он придумал систему тестов для кикимор, чтобы выявлять скрытые депрессивные состояния.