Байки из Мавзолея. Проза XXI века. Владимир Сумин

мужик! На столе! Ночью! Это ж какое-то извращение. Увольте!

      И тут Владимир Ильич нанес свой главный удар.

      – А вы знаете, что они пришли прямо из борделей?

      Обувных дел мастер на прямой вопрос ответил не сразу. Он снял очки, подышал на них и протер несвежим носовым платком.

      – Да, – наконец проговорил он. – Девушки действительно раньше трудились в публичном доме.

      – И как это прикажете понимать?

      – Они приведены сюда не просто так.

      – А для чего же?

      – Для перевоспитания. Здесь, в кружке, в атмосфере марксизма должен произойти процесс перековки падших женщин, жриц любви в рабочих женщин, тружениц, матерей семейства.

      – Но они же продолжают здесь свои занятия!

      – Да. Это трудно сразу. Нужен переходный период.

      – Хорошо. И что бы он был короче, пусть платят по двугривенному.

      Свердлов пробурчал что-то невразумительное и выразительно глянул на Дзержинского. Тот сделал вид, что не замечает. И с упорством и настойчивостью продолжал свою разоблачительную деятельность.

      – А вы знаете о вчерашнем вопиющем случае? – остановил он как-то Владимира Ильича.

      – Что случилось?

      – Этот мерзавец Бронштейн съел две порции гречневой каши и еще попросил добавки!

      – Видно, оголодал.

      – Еще он позволил себе критику в ваш адрес.

      – Какую?

      – Якобы вы экономите на порциях гречки. И берете взамен мясо. Для себя.

      – Негодяй!

      – Мне еще кажется, что он сомневается в теории нашего великого наставника.

      – Меня?

      – Маркса.

      – Отщепенец! Уклонист!

      – Я могу его застрелить. У меня есть браунинг.

      Кружковец вытащил из кармана пистолет.

      – А вот это, батенька, не надо. Это уже уголовщина. А наше оружие – убеждение.

      Дзержинский извлек из кармана перочинный нож.

      – Это и есть ваше средство убеждения? – хитро прищурился вождь мирового пролетариата.

      – А поглядите, какие у него зазубринки!

      Кружковец раскрыл лезвие и сладострастно провел по нему ногтем.

      – Затачиваете им карандаш?

      – Вроде того.

      – И напрасно. Инструментик-то свой спрячьте подальше. Вступаем в XX век, а вы, батенька, с таким примитивом. Ступайте к товарищу Цюрупе от меня. Пусть он вам выделит двойную порцию. Вам, батенька, надо расслабится. Крайне необходимо.

      Он быстро набросал на бумаге записку.

      – Вот! Передайте ему!

      «Заразу надо вылечить немедленно. Больную ткань удалять сразу и всю. Крамолу подавлять в самом ее зародыше».

      Владимир Ильич тут же отыскал отступника.

      – Что же вы, милостивый государь, себе позволяете? – строго потребовал он ответа от отщепенца Бронштейна.

      – А что? – состроил он невинное лицо.

      – Подвергаете сомнению учение нашего вождя и учителя!

      – Вас?

      – Карла Маркса.

      – Нет, нет! Я только против привилегий и вождизма.

      – И каких же?

      – Всем