Байки из Мавзолея. Проза XXI века. Владимир Сумин

Александровна взяла бинокль и смотрела в него долго и внимательно.

      – Ильюша, – позвала она мужа, – а не совершить ли нам вечернюю прогулку?

      – Машенька, я уже ложусь спать, – стал было отнекиваться муж.

      – Ильюша, моцион перед сном очень полезен, – твердым голосом отрекомендовала Мария Александровна.

      – Хорошо, хорошо! Иду!

      – Можно я с вами? – попросил Владимир Ильич, побоявшись, что в темноте родители не найдут нужное.

      – Пожалуй… – заколебалась Мария Александровна.

      – Ну, ма! – заныл сын. – Это ведь я заметил.

      – Ладно!

      Подсвечивая себе керосиновой лампой, они втроем отправились на гумно. Ванятку они уже там не застали. Обошли вокруг два раза.

      – Зря ты, Мария, паниковала, – сказал Илья Николаевич.

      – А это что? – притворно удивился будущий вождь пролетариата, показывая на девичий сарафан в стоге сена.

      – Анна! – охнула Мария Александровна.

      – Маняша, – обнял ее за плечо муж, – она дома!

      – Пошли домой! – скомандовала Мария Александровна.

      За всю обратную дорогу она не проронила ни слова.

      – Где ты была, Анюта? – притворно ласково спросила она у дочери.

      – В саду. Я слушала соловья.

      – Мы его даже видели, – начал было Илья Николаевич, и осекся под внимательным взглядом жены. – Гм…

      – И как он тебе? – сладким голосом продолжала Мария Александровна.

      – Ах, мама, он выводил такие заливистые трели.

      – А где твой розовый сарафан, дочурка?

      – Не знаю, – растерялась Анна, порывшись в вещах. – Наверно я отдала его стирать нашей горничной.

      – Ладно. Иди спать, – пристально всматриваясь в дочь, сказала Мария Александровна.

      В комнате родителей долго не гас свет. Утром Илья Николаевич объявил, что вместе с Анной возвращается в Симбирск.

      – Зачем? – удивилась дочь.

      – Будешь готовиться к поступлению в институт.

      – Но экзамены сдавать только на следующий год.

      – Чем раньше начнешь готовиться, тем больше будешь знать. И вернее поступишь.

      Анна хотела возразить, но он перебил ее:

      – Я двадцать лет работаю в системе народного образования и знаю, как лучше.

      В тот же день Мария Александровна о чем-то долго беседовала с сельским старостой. С тех пор Ванятку больше никто не видел. Говорили, что его забрали в армию, во внеплановый призыв. И дальнейшая судьба его неизвестна.

      Вот с тех пор Владимир Ильич и перестал доверять крестьянам. И во всех революционных делах отдавал приоритет пролетариату.

      Лошадиная душа

      Владимир Ильич слыл в революционной среде атеистом. Но мало кто знает, что веру в Бога он утратил еще в детстве. Родители Владимира Ильича были людьми набожными. Они постоянно говорили детям о Боге, бессмертии души и о необходимости вести себя при жизни так, чтобы душа потом попала в райские кущи, а не жарилась бы вечно в аду на сковородке. Дети слушали и внимали.

      Однажды