Города и годы. Константин Александрович Федин

черт… Послушайте! Найдите себе кого-нибудь еще для шуток! Не забывайте, что вы в моих руках…

      Гость повел оттопыренным пальцем перед глазами Андрея.

      – Но и вам я не советую забывать, что вы в моих руках. Да… Однако что за раздор, – снова расплылся он, – разве вы не чувствуете, что я благодарен вам безмерно и готов чем угодно отплатить?

      – Как вы могли не подумать, что…

      – Я пошутил, милый мой друг; поверьте, пошутил. Я сунул покойнику только бумаги Штейна. Больше ничего.

      – Письмо осталось у вас? Давайте его, давайте!

      – Нет. Письмо я разорвал, чтобы случайно как-нибудь не повредить вам.

      – Ах, я не верю, не верю ни одному слову!

      Андрей забегал из угла в угол, охватив руками голову и раскачивая ею, как от боли. Гость следил за ним прищуренными глазами и говорил медленно, точно насаживал слова, как наживку на крючки.

      – Что вы волнуетесь, милый мой друг? Неужели трудно написать еще одно письмо? Это вам лишний раз доставит удовольствие побеседовать с любимой женщиной. Даю вам слово, что, как только вернусь на родину, я разыщу фрейлейн… Мари Урбах – так, кажется? – вручу ей письмо и расскажу все, что знаю о вас.

      – Вы знаете Мари? – спросил Андрей, вдруг перестав бегать.

      Гость замолчал и посмотрел на Андрея в упор.

      – Нет.

      – Не говорите ей ничего обо мне, – сказал Андрей, становясь лицом к лицу с гостем.

      – Вы же сами просили меня.

      – А теперь я прошу, чтобы вы не делали этого. Не разыскивайте Мари. Не надо.

      Гость опять помолчал, потом хлопнул Андрея по плечу, кивнул на Риту и засмеялся.

      – Мы совсем забыли даму. Я понимаю вас отлично. Но вы напрасно беспокоитесь: фрейлейн Урбах ничего не узнает об этом.

      И он еще раз кивнул на Риту.

      – Будем говорить о деле, – сказал Андрей, заслоняя собой Риту. – Зачем вы пришли ко мне?

      – Будем говорить о деле, – в тон Андрею отозвался гость. – Я пришел к вам переночевать. Завтра меня отправляют с эшелоном. Я избегаю бывать там, где много людей.

      – Хорошо. Дайте мне слово, что вы оставите меня навсегда в покое.

      – Даю.

      Андрей широкими шагами вышел из комнаты.

      – Сергей Львович, – сказал он, войдя к хозяину, – у меня должен переночевать один товарищ. Это необходимо. Я положу его в соседней комнате, на диване.

      Сергей Львович всплеснул руками.

      – Постойте, – настойчиво продолжал Андрей, – никаких возражений. Он должен остаться. Иначе будет плохо. Слышите? И – молчок. Никому ни звука. Благодарю вас.

      Он повернулся и ушел, не заметив, как Сергей Львович осыпал себя частыми, испуганными крестиками.

      Андрей отвел гостя в соседнюю комнату, показал ему диван, прикрыл дверь и вернулся к себе.

      Там он постоял несколько секунд неподвижно, провел рукою по голове, потер лоб, щеки, шею. Потом сжал кулаки и проговорил самому себе:

      – Он знает ее, знает, знает!

      Качнулся, подошел к кровати, положил голову на колени к Рите. Потом закрыл глаза.

      Рита обняла его голову, наклонилась над