Города и годы. Константин Александрович Федин

Андрей.

      – Узнали, – сказал гость.

      Андрей вскочил, кинулся к Рите и в страшном испуге забормотал:

      – Узнали, боже мой! Рита, узнали! Рита, пойми, узнали…

      Рита сидела на кровати, как всегда – в платке, уткнувшись подбородком в колени.

      – Андрей, – проговорила она, дернувшись к нему и высвобождая руки из-под платка, – я не понимаю, о чем вы? Прошу тебя…

      – Ах, ты не должна понимать, – простонал он, снова бросаясь к своему стулу, – ничего не должна понимать! Неужели узнали?

      Гость помолчал немного, потом, как будто нарочно медля, с расстановкой и паузами произнес:

      – Однако ненадолго хватило вашей выдержки. Вы на моем месте давно попались бы. Я, как видите, уцелел.

      Андрей схватил его за рукав:

      – Да говорите же, черт вас возьми, говорите! Узнали?

      – Вот так-то лучше, – сказал гость, и его рот опять передернуло подобие улыбки.

      – Узнали, – сказал он брезгливо. – Но я не могу с уверенностью сказать, что именно они узнали. Наверное, им стало известно, что я выдаю себя за другого. Но кто я в действительности – они могут только предполагать. Относительно вас…

      – Боже мой! – опять простонал Андрей.

      – Относительно вас я ничего не могу сказать. Одно время я думал, что именно вы скомпрометировали мое новое имя. Но потом решил, что это было бы рискованно для лас.

      – Рискованно?

      Гость пристально посмотрел на Андрея.

      – Да. Даже если бы вы пожелали выдать меня, чтобы тем самым несколько упростить свое положение. Потом я вспомнил, что вы русский. Выдавать и предавать – не в духе русских, насколько я изучил их.

      – У меня нет охоты философствовать на национальные темы. Я хочу, чтобы вы сказали, что вы думаете… как по-вашему… что известно.

      – Ха-ха! Как хорошо вы начали и как путано кончаете! Вы хотите знать, стала ли известна роль, которую вы сыграли…

      – Ну да, да! Роль, которую я… не все ли равно? – перебил Андрей. – Говорите!

      – Судя по тому, что вы спокойно гуляете в таком большом городе, вас ни в чем не подозревают. Вообще мне кажется, что дело обошлось благополучно. Я почти уверен в этом. Во всяком случае, здесь меня беспрепятственно включили в эшелон.

      – Что? Вы были… Вы назвали себя? – вскрикнул Андрей и схватил за плечи своего собеседника.

      – То есть не себя…

      – Конрада Штейна?

      – Успокойтесь, милый мой друг. С этой стороны не грозит никакая опасность. Конрада Штейна больше нет.

      – Нет? – отшатнулся Андрей.

      – Конрад Штейн умер.

      – Я ничего не понимаю!

      – Ну, слушайте. В Москве могло все обнаружиться. Я вовремя убежал. Я попал в Клин, оттуда – в Тверь. Там я работал поденно. У меня был товарищ – славный парень, берлинец. Мы ночевали то тут, то там, у нас не было постоянного угла. Где получали работу, там и жили. Нас нигде не знали как следует. Так что, когда умер этот берлинец, все вышло само собой. Я взял его бумаги, а ему сунул свои.

      Андрей сидел молча, как будто не слушая. Гость заглянул ему