Клинок Минотавра. Екатерина Лесина

случае, ему за тридцать точно. Но не старше пятидесяти. Он неплохо изучил женщин, значит, есть кое-какой жизненный опыт. Ну а верхняя планка – элементарное Машкино восприятие мира. Для нее пятьдесят лет – глубокая старость. Романтичный же любовник старым быть не может. В-третьих, он хорошо образован. Он писал ей стихи, не Пушкина, не Лермонтова… испанские поэты шестнадцатого века… но это ладно, он вставлял в письма цитаты, которые смотрелись вполне естественно, на своем месте, а это тоже уметь надо. И еще, Машка у него не первая. Думаю, не последняя.

      – Откуда знаешь?

      – Что не первая? Старые связи. Четвертый труп за год. А что не последняя, так подобные твари сами не останавливаются.

      И поэтому она, черноволосая, взъерошенная, мерит шагами чужую кухню, мнет старый фартук, чересчур большой для нее, пытаясь делать чужую работу.

      – В полиции меня выслушали, но… они медленно работают, – Ларка все же села и облокотилась на стол. Тонкие руки, болезненные.

      – И поэтому ты пришла ко мне?

      – Не поэтому, – она упрямо тряхнула головой. – Погоди.

      Неусидчивая женщина, вечно в стремлении, и сейчас сбежала, чтобы вернуться с планшетом.

      – Три дня тому назад я зарегистрировалась на сайте знакомств… том, где Машка бывала…

      Розовая страница с сердечками и голубями, было в этом рисунке что-то невыносимо карамельное.

      – А вчера он мне написал.

      …Драгоценная Ариадна, в лабиринте моей жизни мне не хватает твоей путеводной нити. И тьма смотрит на нас глазами чудовищ. Позволь мне стать твоей защитой. Минотавр.

      – Красиво, – Иван понятия не имел, что еще сказать.

      И вправду красиво. Машке бы понравилось. Ей нравились вычурные вещи и слова, в которых имелся скрытый смысл, а Иван таких слов не знал, он говорил просто… и недопонял, недодал…

      – Я ему ответила.

      На аватаре – черный круторогий бык. И лиловый глаз его смотрит на Ивана, насмехается.

      – Я подумала, что раз уж он так хорошо знает мифы, то не пройдет мимо…

      – Ты с ума сошла, – Иван потер щеку.

      Щетина отросла. Он брился… перед похоронами вроде брился…

      – Я хочу его остановить, – Ларка погладила фотографию. – Ради Машки. И я предлагала полиции…

      – А они тебя послали подальше. И правильно сделали.

      Упрямая женщина. Губы поджала, острый подбородок выпятила, такая не отступится. И сама полезет, доказывая, что способна… а она и вправду способна.

      – Ты понимаешь, что это опасно? Что если он и вправду убийца, то и тебе шею свернет?

      Понимает. Молчит. Ждет. И когда ожидание затягивается, задает вопрос:

      – Ты меня подстрахуешь?

      Вопрос, на который Ивану следует ответить правильно. Иначе эта невозможная женщина уйдет, чтобы полезть в логово маньяка в одиночку.

      – Да.

      – Хорошо, – она улыбнулась. – Я знала, что ты сильный. Только не пей больше, ладно?

      Утром Женька обнаружила, что за квартирой следят.

      Серебристый «Ниссан»