Красное, белое и серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

и от досады заплакала.

      Как только Зойка Три Стакана вернула на свои телеса революционные одежды, к ней вернулся революционный дух и она твёрдым шагом направилась в зал. Сзади за ней семенил Кузькин с ворохом женской одежды в руках и с многочисленными похабными комментариями в свой адрес от каждого встречного.

      – Брось это! – не оборачиваясь, через плечо сказала ему Зойка Три Стакана.

      Кузькин немного посомневался, но всё-таки бросил в сторону ворох Зойкиной одежды и поравнялся с ней.

      Они вошли в зал как раз в тот момент, когда депутаты кричали «Ура» на речь Живоглоцкого. Она это приняла на свой счёт, прослезилась, взобралась на трибуну, отодвинула в сторону растерявшегося Живоглоцкого и обратилась с речью к делегатам:

      – Сотни и тысячи лет вас секли розгами и ставили коленями на горох! Доколе? Сотни и тысячи лет дворяне и помещики сосали у трудового народа кровь! И дососались! Сегодня они не желают отдавать свою власть народу! Для этого они посылают вас на мировую бойню под названием «Война за Отечество»! Почему они сами не воюют с германцами? Почему они не наденут шинели и не засядут в окопах, а вместо этого в позолоченных фраках обедают в ресторанах? Почему они едят рыбу и запивают её алой кровью трудового народа? Потому что власть до сих пор в их руках! Доколе? Доколе это будет продолжаться, я вас спрашиваю?

      Делегаты съезда и присутствовавшие на нём не знали доколе и поэтому смущённо молчали, опустив глаза долу, спрашивая сами себя: а уж не они ли виноваты в том, что буржуи обедают в ресторанах и пьют кровь трудового народа?

      Зойка Три Стакана продолжала грозно смотреть в зал, а делегаты начали впадать в отчаяние. Но тут Живоглоцкий, не желавший упускать инициативу из своих рук, закричал в наступившей тишине:

      – Правильно! Долой! Долой Хренского и других буржуев!

      И зал закричал, заволновался:

      – Долой! И комитет временный долой, и комитетчиков…

      Желающих высказаться по этому поводу оказалось очень много. А пока они высказывались, Зойка Три Стакана с Живоглоцким и другими активистами отправилась в кабинет председателя исполкома, где они сели за круглый стол для совещания. Председательствовать на собрании остался Ситцев-Вражек под неусыпным контролем Кузькина, которому Зойка Три Стакана поручила бдить и не допустить «чего-нибудь такого, сам знаешь чего». Кузькин внимательно слушал выступающих и время от времени комментировал речи выступающих шутками и прибаутками – и когда он успел выпить?

      При этом Кузькин всегда ссылался на Карла Маркса, первую книгу «Капитала» которого он притащил с собой. Поскольку он прочитал только первые двадцать страниц, то цитаты сыпались из введения и нескольких страниц первой главы. Например, на предложение одного крестьянского депутата поделить всю землю поровну ответил:

      – Это, конечно, предложение. Фу ты – ну ты! Но ведь Маркс писал так: «Фигуры капиталиста и земельного собственника я рисую далеко не в розовом свете».