Красное, белое и серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

так, что для уплаты возникших долгов семье пришлось продать дом, в котором она жила. После этого горького опыта капиталистической деятельности Живоглоцкий окончательно поверил в марксистское учение о том, что капитализм загнивает, а потому бросил семью на произвол судьбы, а сам отправился куда глаза глядят – в пределах оставшейся в его распоряжении небольшой суммы денег. На поездку в Европу к пивным и социал-демократам денег не хватило, но их хватило на то, чтобы добраться до Глупова.

      Здесь он устроился в казначейство Головотяпии, снял угол и начал «обрастать жирком», не забывая о загнивающем капитализме. Но тут внезапно возникла революция 1905 года, которая разбудила в Живоглоцком спящего бундовца. Крестьяне Головотяпии то в одном месте, то в другом жгли помещиков, а рабочие железнодорожных и каретных мастерских время от времени устраивали стачки и забастовки. Делали это даже глуповские артели пенькодралов и лыковязов. Живоглоцкий, разбуженный массами, ринулся на баррикады. Баррикад не было, но митинги и сходки были. Живоглоцкий, как оказалось, не только быстро ел, но и изрядно быстро и витиевато говорил. Поэтому он вскоре завоевал популярность среди забастовщиков и бузотёров, живописно описывая, как лопаются от жира помещики и капиталисты и как тают на глазах от голода пролетарии, поскольку им нечем питаться, кроме цепей.

      Для организации революционных масс Живоглоцкий согласился с его избранием председателем Глуповского Совета рабочих депутатов, но ничего особенного сделать не успел – революция в Головотяпии закончилась так же быстро, как и началась, а Живоглоцкий и ещё парочка таких же, как и он, социал-демократов была поймана жандармерией и предстала перед судом. Как Живоглоцкий ни изворачивался на суде и ни отрекался от социал-демократии, его всё же осудили и отправили в ссылку в Сибирь.

      Как и все революционеры, Живоглоцкий боялся Сибири и всю дорогу от Глупова до Енисейска непрерывно рыдал, прощаясь с загубленной навсегда жизнью.

      Но, получив от кровавого царского режима деньги на содержание, которые выделялись ссыльным царским правительством, он с удивлением заметил, что их значительно больше, чем раньше он зарабатывал, будучи чиновником, что он может жить в своё удовольствие и даже лучше, чем прежде. Да и как тут не зажить, если выделяемых ему, как ссыльному, денег хватало не только на то, чтобы снимать половину просторного дома у одной зажиточной вдовы, но и оплачивать вкусный и обильный стол у хозяйки дома! Да ещё он мог покупать себе на это содержание одежду и обувь, и даже тратить деньги на всякие невинные шалости типа охоты и рыбалки.

      Любил Живоглоцкий утречком пораньше проснуться, поздороваться с солнцем, умыться и позавтракать кашей с молоком или блинчиками со сметаной, которые поутру запекала хозяйка, взять узелок с хлебом, отварной телятиной и какими-нибудь соленьями, и отправиться с приобретённым на выделяемые царским кровавым режимом деньги ружьём вдоль реки пострелять уток, вальдшнепов или гусей. Вечером, уставший, но