В глубине Великого Кристалла. Помоги мне в пути. Владислав Крапивин

шпаг. И тихо-тихо. Почему-то совсем не было слышно и видно птиц. Только по кривоногому облезлому роялю, что стоял на развалившейся эстраде, прыгали воробьи.

      Я забрался, открыл клавиатуру, хотел тронуть клавиши.

      – Не надо, – тихо, но решительно сказал Сашка. – А то… всякое может быть.

      Ну, ему виднее. На то и лоцман.

      – Сашка, здесь что, никто не бывает? Рояль бросили…

      Сашка повеселел, хихикнул:

      – Бывают, наверно… Только по ночам. Такое тут…

      – Кто? Нечистая сила, что ли?

      – Ага… Похоже, – дурашливо сказал он.

      – Ну тебя…

      Сашка ответил уже серьезно:

      – Я не знаю. Это закрытый объект. Сюда только у лоцманов первой категории есть полный проход.

      – А у тебя какая категория?

      – Пока никакой, потому что документов не дают. Но по третьей взрослой я все равно работаю. А то и по второй… Ура, лошадь! – Он взлягнул ногами и помчался от меня.

      У края обрыва стояла не лошадь, а гипсовая скульптура лося с обломанными рогами. Сашка, будто обезьяна, забрался лосю на спину и сел с видом полководца. Но мне показалось, что он чересчур бодрится. Неестественно. Я вспомнил, как еще недавно он почти без сознания висел у меня на руках, и страх опять прошел по мне короткой судорогой.

      – Сашка… Ты как себя чувствуешь?

      – Я-то? Во! – Он вскинул большой палец, этим же пальцем почесал нос и сообщил решительно: – Завтра мы во-он туда отправимся. – Вытянул к горизонту руку.

      С обрыва был виден весь город Овражки, за ним луга и рощи, лес в синеватой дали, а из-за леса поднимались, как свечки, белые колокольни. На них и показывал Сашка.

      – А что там?

      – Ново-Камышино. Деревушка, а рядом крепость-монастырь. Там и сейчас монахи живут. Говорят, у них библиотека такая, что даже из всяких академий ездят… Может, вы там и ту самую книгу найдете, Ришелье…

      – Как же, найдешь ее…

      – А может… и Тетрадь. – Сашка хитро глянул с высоты.

      Я не выдержал:

      – Дернуло меня однажды за язык сказать тебе о них. И о книге, и о Тетради…

      Кажется, он слегка надулся. Я проговорил примирительно:

      – Пойдем еще побродим.

      Сашка на животе сполз с гипсового «коня».

      – Пойдемте. Мое дело такое, я проводник…

      – Обиделся, что ли?

      – Не обиделся. А только что вы все время… это…

      – Что?

      – Киснете!

      Вот ведь душекопатель на мою голову!

      – Не кисну я. Просто подумал, что Генриетта Глебовна не пустит нас завтра. Путь-то небось неблизкий.

      – Ага! Надо по речке сплавляться. Вон, видите среди лугов блестит… За день не успеть…

      – Вот я и говорю!

      – Ну и что! Поплывем, когда пустит!

      – А послезавтра наш контракт кончается…

      Сашка вскинул потемневшие глаза.

      – Вам, значит, уже надоело со мной, да?

      – С чего ты взял? Господи, да поплывем, если хочешь!.. Только больше не болей.

      – Не-е! Теперь у меня