В глубине Великого Кристалла. Помоги мне в пути. Владислав Крапивин

катамаран свободно менял направление по вектору времени, ходил то в прошлое, то в будущее… Но теперь у них кончился локальный срок. По алгоритму… И они пошли вдвоем, два брата, по прямой через Кристалл. Со скоростью света… До конца…

      – До… какого конца?

      – Пока не столкнутся с каким-нибудь метеоритом. Тогда каждый станет звездой… Двойная звезда…

      – Страшноватая легенда, – вздохнул я. И подумал: «Только тебя там и не хватало»…

      – Почему страшноватая? – кажется, обиделся Сашка.

      – Ну… то есть печально все это. Разве можно стать звездой от столкновения в космосе? Сгоришь, вот и все.

      – Это как лететь. У светового предела масса же возрастает… А душа… она разве может сгореть, если она есть?!

      Я не знал, что сказать. И сказал, что пора домой.

      Этот обормот и бес-искуситель все же уговорил меня спуститься не по лестнице, а напрямик – с обрыва. И кончилось тем, что мы кубарем скатились прямо во двор к Генриетте Глебовне. Сашке-то ничего, а я чувствовал, что это последняя минута моего существования, и хотел только, чтобы никто не видел такой недостойной кончины. Но ее видели. На крыльце стояла незнакомая женщина.

      Сашка кувыркнулся через голову, вскочил и кинулся к ней.

      – Мама!..

      6. Обман

      Когда Генриетта Глебовна привела меня в состояние близкое к жизни, я сел на крыльце и со стоном спросил:

      – А этот… провокатор… Жив он?

      – Что ему? Он резиновый. А вы самоубийца.

      – Ох… А зачем его мать приехала?

      Генриетта Глебовна опустилась рядом.

      – Скажу честно, это я ей позвонила. Хоть ругайте меня, хоть бейте… Нельзя ему сейчас путешествовать, рецидив может быть. Слабенький он. Организм-то растет, тянется, а сердечко отстает…

      – Правильно вы сделали, Генриетта Глебовна, – сказал я со смесью грусти и облегчения.

      – Я еще утром позвонила в Краснохолмск, только вам не сказала, чтобы раньше срока не расстраивать… Мы условились, что она завтра приедет, да вот не выдержала, примчалась. Хотя я и говорила: не волнуйся… Мы ведь с ней, с Верой-то, давно знакомы, только Сашка меня не помнит…

      Вера Николаевна, Сашкина мама, оказалась вовсе непохожей на мою. Маленькая, тихо-улыбчивая, с желто-серыми Сашкиными глазами. Но, видимо, достаточно энергичная, несмотря на свою внешнюю нерешительность. По крайней мере, Сашка ее слушался. Не заскандалил, когда узнал, что надо уезжать сегодня. Только посмотрел на меня грустно и виновато.

      – Надо так надо, – мужественно сказал я. – Что поделаешь.

      – У меня с работой так получается, – объяснила Вера Николаевна. – Завтра надо быть на дежурстве в отделе… – А когда Сашка ушел собираться, добавила: – А что срок по договору не кончился, то я верну плату, сколько положено.

      – Не хватало нам еще говорить про такое!

      Я пошел в нашу комнату. Сашка, вздыхая, укладывал в сумку свое имущество.

      – Не кручинься, мо́лодец, – сказал я. – Мы и так славно погуляли. Масса приключений…

      Сашка слабо улыбнулся:

      – А