Этот бессмертный. Роджер Желязны

двести.

      – Я запросил машину.

      – Славно. Теперь понял.

      Я откинулся на спинку кресла и допил, что у меня было.

      – Я начал с проверки Реестра Жизнеобъектов на Земле, еще когда только задумал этот проект, – просто ради исходных данных о человечестве. Затем, раскопав интересную тему, сунулся в Фонд Земных Сотрудников…

      – М-да, – пробурчал я.

      – И на меня произвело впечатление скорее то, что они не сказали о вас, чем то, что сказали.

      Я пожал плечами.

      – В вашей карьере много пробелов. Даже теперь никто толком не знает, чем вы занимаетесь большую часть времени… Между прочим, когда вы родились?

      – Понятия не имею. Это было в крошечной греческой деревушке, а в те времена обходились без календарей. Хотя мне говорили, что в Рождество.

      – Согласно вашей личной карточке, вам семьдесят семь лет. Согласно Жизнеобъектам, вам то ли сто одиннадцать, то ли сто тридцать.

      – Я привирал насчет возраста, чтобы получить работу. Тогда была Депрессия.

      – Так что я сделал профиль Номикоса, который в общем-то весьма своеобразен, и запустил Жизнеобъекты выуживать физические аналоги с допуском до одной тысячной – во всех банках данных, включая закрытые.

      – Что ж, один коллекционирует старые монеты, другие строят модели ракет.

      – Я обнаружил, что вы – это, возможно, три или четыре других человека, все греки, а один из них и вправду личность поразительная. Но вы, конечно, Константин Коронес, старший из них, родились двести тридцать четыре года тому назад. В Рождество. Голубой глаз, карий глаз. Правая нога искалечена. Та же линия волос, что и в двадцать три года. Тот же рост, те же градации по Бертильону.[8]

      – И те же отпечатки пальцев? И те же образцы глазной сетчатки?

      – Это не включалось в большую часть старых регистрационных карточек. Может, в те дни работали небрежней?

      – Вы отдаете себе отчет, что сейчас на этой планете живет около четырех миллионов человек? А если еще покопаться в прошлом, три-четыре века назад, то смею сказать, что даже на меньшую публику вы найдете и двойняшек, и тройняшек. Так что с того?

      – Это придает вам некий ореол загадочности, вот и все, как и этому месту, – и вы такая же любопытная руина, как и само это место. Вполне вероятно, что я никогда не доживу до вашего возраста, сколько бы вам ни было, и мне хотелось выяснить, какого же рода восприимчивость могло развить человеческое существо, которому дадено столько времени, – особенно если учесть ваше положение, ведь вы дока в истории и искусстве этого мира. Потому я и попросил вас об услуге, – заключил он.

      – А коль скоро вы уже встретились со мной, руиной и прочее, можно мне домой?

      – Конрад! – атаковала меня трубка.

      – Нельзя, мистер Номикос. Есть ведь и практические соображения. Здешний мир груб и жесток, а у вас высокая потенция выживания. Я хочу, чтобы вы были рядом, потому что я хочу выжить.

      Я снова пожал плечами.

      – Ладно, решено. Что еще?

      Миштиго заблеял:

      – Полагаю,

8

Бертильон, Альфонс (1853–1914) – французский юрист, антрополог, автор системы судебной идентификации.