Семь клинков во мраке. Сэм Сайкс

все дерьмо. На кой тут нужны научные исследования, когда…

      – Второй закон.

      Я нахмурилась. Потому что знала – ее не переубедить. Если любопытство я еще могла пресечь, то свои клятвы она любила сильнее, чем меня.

      Среди Законов Вольнотворцов, коих бесчисленное множество, нет столь же непреклонного, как второй. Он повелевал им перечить империям, обострять революции, неотступно следовать за знаниями любой ценой.

      – То, что запретно… – начала Лиетт.

      – Всенепременно необходимо, – закончила я.

      Огляделась. Городок был безлюден, а если запретное искусство даст мне ключ к поискам Враки, я это переживу.

      – Только давай побыстрее.

      – Чаропись – искусство деликатное, – отозвалась Лиетт куда высокомернее, чем можно было ожидать от женщины, готовой расписать труп, и занесла перо. – Если бы процесс можно было, как ты того желаешь, ускорить, тогда мы все…

      И тут мертвец ее схватил.

      Почерневшие пальцы сомкнулись вокруг запястья. Лиетт закричала, но поняла я это лишь по ее открытому рту и ужасу на лице. Все звуки утонули в вопле мертвеца.

      – ГДЕ ОНИ?! – взвыл он. – ПРОШУ, СПАСИТЕ ИХ!

      – Сэл!!! – взвизгнула Лиетт, силясь вырваться на свободу.

      Я метнулась к мертвецу – если сейчас его можно было так назвать – за спину и воткнула ему между ребер клинок. Острие пронзило черную плоть насквозь, но существо даже не дрогнуло.

      – ИХ ЗАБРАЛИ! ОНИ ЗАБРАЛИ ДЕТЕЙ! – выл мертвец, подтягивая Лиетт к себе. – ОН СКАЗАЛ, ДЛЯ ПРИЗЫВА НУЖЕН СОСУД! ОН ЗАБРАЛ ДЕТЕЙ!

      Лиетт билась изо всех сил – я остервенело пыталась выдернуть меч, – но мертвец не обращал на нас совершенно никакого внимания. Правда, он не пытался ни укусить ее, ни оцарапать, ни еще чего там можно ожидать от трупа. Он схватил ее за плечи, заставил смотреть ему в лицо. И, когда в бесцветных глазах отразился свет, я поняла, что никакой это не мертвец.

      Это существо было живо.

      – СПАСИ ИХ! – взвыл он. – Спасиспасиспасиспасиспаси…

      Меч выскользнул. Потекла кровь, почерневшая, густая, как подлива. Мертвец – теперь уже настоящий – обмяк, жизнь в нем угасла, голос утих. Но его слова звучали у меня в голове.

      Дети. Сосуд. Дань.

      Я и подумать не могла, что Враки способен на такое. Он забрал не только жизни.

      Я глянула на Лиетт, но та по-прежнему не сводила глаз с мертвеца. Раскрыв рот, пытаясь то ли найти слова, то ли вдохнуть, она содрогалась всем телом, держась за запястья, которых коснулся мертвец.

      – Лиетт, – позвала я, потянувшись к ней.

      Взгляд Лиетт метнулся ко мне, и в больших стеклах очков я увидела ее ужас, увеличенный в несколько крат. Она уставилась на меня – с грязным клинком, с заляпанной черной кровью кожей, – и затряслась так сильно, что могла бы рассыпаться. Моя рука опустилась, голос утих. Я застыла. На меня однажды так смотрели.

      Она – никогда.

      Лиетт отвернулась. Побежала. Скрылась за домом.

      Я не стала кричать ей вслед. Не сумела найти