Семь клинков во мраке. Сэм Сайкс

случай, если я еще не догадалась, что меня тут совсем не ждут. Прилавок ломился от всевозможных весов, порошков и прочих штуковин, однако место за ним пустовало. Я обошла его, стараясь ничего не уронить.

      Оказавшись за прилавком, я сдвинула в сторону тяжелый стул и откинула коврик. Взору открылись доски, абсолютно непримечательные. И я поклялась бы, что это самый обычный пол, если бы не знала мастера.

      Все-таки она очень любила свои секреты.

      Я принялась шарить по полу ладонями, пока наконец не нашла его – почти случайно. Ноготь зацепился за краешек ловко спрятанного засова, столь крошечного, что два пальца толком не просунуть. Я застонала, пытаясь его поддеть; дверца, напротив, сохранила гробовое молчание. Как и лестница внизу, в кромешной темноте, скользящая в пустоту под аптекой.

      Я перепроверила сумку – по-прежнему увесистая, ничего не разбилось, ничего не протекло – и глубоко вздохнула. Нервы трепыхались, словно перед встречей с Дайгой. Там, внизу, ждало нечто похуже.

      Темнота душила, такая непроницаемая, что я споткнулась, когда через десять футов лестница сменилась прямым туннелем. Я нащупала левую стену, прижалась к ней и скользнула вперед.

      Если б ты видела, как я ползла по коридору лицом в эту самую стенку, ты сочла бы картину довольно идиотской. Вот только тебе не приходилось лихорадочно вспоминать, на какой высоте натянут шнур, который открывает западню, надеяться, что люк не стал шире с прошлого раза, и гадать, чем выпалит последняя плита-ловушка – огнем, пауками или всем сразу.

      А еще там царил сраный мрак, так что ничего ты не увидела бы, хер тебе.

      После двадцати футов, на протяжении которых я ощупывала, нажимала и молилась, я увидела едва заметное свечение в конце коридора. Черный прямоугольник с тоненькими гранями из желтого света. Я нашла дверную ручку, довольная, что все ловушки остались позади.

      Дернула.

      Услышала громкое «щелк!».

      И только тогда вспомнила про пилу.

      Темноту взрезала серебряная вспышка. По ушам ударил визг металла. Не сказать, что я шибко обрадовалась, шлепнувшись на задницу, но в момент, когда меня чуть не рассекло надвое крутящимся лезвием, это было охерительно кстати. Пришлось пригнуться и ждать целую вечность, пока оно не скрылось обратно в стене, разочарованно скрежетнув напоследок.

      Я соскреблась с пола. Толкнула дверь. И в тусклом алхимическом свете увидела то, что стоило всей этой защиты.

      В душном воздухе висел чад. Над голубым пламенем горелок бурлили пробирки и пузырьки; ядовитые смеси, перегоняясь, извергали сиреневый и зеленый пар. Вдоль стен выстроились верстаки, уставленные алхимическими приборами или погребенные под грудой разнообразных механизмов – сродни тем, что пытались меня прикончить.

      Где не было инструментов или пробирок, лежало оружие. Штык-ружья, пистолеты, клинки – я даже не знала, для чего нужны некоторые, помимо грязного убийства людей – на стойках, в ящиках, в связках. И каждый дюйм металла, дерева, камня был покрыт едва мерцающими письменами