Ветер плодородия. Владивосток. Николай Задорнов

Стрельбище подготовлено. Пушки и цели установлены. Люди там, на месте, живут в палатках. Кони пасутся. Все как на артиллерийском полигоне. Золотые руки у наших нижних чинов!

      – Вам все известно? – спросил Муравьев.

      – Так точно, Николай Николаевич!

      – Что намерены делать после сдачи пушек?

      – Жребий мой выбран. Я остаюсь начальником поста на устье Зеи, в городе Благовещенске.

      – Это вам нравится?

      – Я все время приглядываюсь к стране. Вы же сами, Николай Николаевич, сказали мне, что это высокая честь.

      – А вы поверили! Я сказал, чтобы испытать вас!

      – Вы так и государя императора испытываете и всех, с кем вам приходится встречаться?

      – Неужели вы полагаете, что я приказал вам подобрать команду из образцовых матросов для плаваний через реку в гости к айгунскому амбаню и чтобы посадить вас здесь всех на зимовку? Трепещите!

      Случается, что от внезапных выходок Муравьева людей поражает как громом, они теряются, их трясет. Таков стиль правительственный, введенный в обиход покойным государем.

      – Холодный климат привычен вам?

      – Я вырос в холодном климате.

      – Но я не оставлю вас в холодном климате.

      Муравьев умеет задать распеканцию, заявить как бы невзначай: «А ну, не велик барин! Одним росчерком пера я могу превратить Амур в Россию, а независимого офицера с такими же взглядами, как у меня, – в нуль».

      – Мы с вами люди дела. Вы мой самый доверенный и самый неутомимый спутник. На вас вся моя надежда! Вам будет вручен пакет с бумагами. Шлюпка и команда наготове. Ваши люди. Припасы, продовольствие рассчитал Маслов.

      – Да, он говорил мне.

      – После сдачи пушек отправляйтесь в плавание с вашими опытными матросами.

      – Куда же идти? В Петербург? – В Сибирцеве проснулся ретивый исполнитель. Сорвалось с языка, не утерпел.

      Муравьеву самому хотелось бы в столицу! За почестями, за признаниями и славой! Прочитать про себя в петербургских газетах. Но он не старичок, играющий в ордена и звезды, и дела своего не покинет. Он тысячу раз должен доводить дело до конца, пока в душе есть божественный огонь. Ему уже перевалило за сорок, ждать нельзя. Он с честью перешел из одной эпохи в другую. Скоро огонь начнет гаснуть. А дела много. Дело еще только начинается. За нами будущее.

      – В другую сторону, Алексей Николаевич. Надо не только известить нашего посла в Китае графа Евфимия Васильевича, что сегодня подписан договор, но и остеречь его от промахов, которые он готов наделать. Туда, откуда, как вы сказали, повеяло на вас раскаленным жаром весны, где знакомые вам горячие ветры. Сон в руку, Алексей Николаевич. Ветры плодородия дуют там с благословенной равнины Китая. Я все решил, еще когда вы играли и пели.

      – Что же вы мне раньше не сказали? Ведь я же должен приготовить себя и людей и все необходимое. Зачем было держать в секрете?

      – Маслов был с вами в Японии и в Гонконге. Он уже все подготовил, но не знал, куда идти. Завтра поставит всех интендантов на ноги. Я отдам приказания. Маслов