Минус два. Просветление. Том 4. Роман. Максим Коляскин

артериальное давление больного. После эффектного и эффективного действия Андрей замер. Застывшая перед пациентом доктор Клэр держала в одной руке сосуд с «голубой» водой, обмывая другой рукой кожу вокруг раны. Неожиданно, будто бы рефлекторно, свободная от капельницы рука Андрея приподнялась и подтолкнула врача под локоть так, что всё содержимое сосуда выплеснулось прямо в рану. Клэр вскрикнула, и каждый из присутствующих готов был поклясться, что видел, как Андрей в этот момент улыбнулся. Врач кинулась собирать воду тампоном, но Эмма что-то шепнула ей на ухо. Доктор согласно кивнула, но настояла на перевозке в операционную палату больного, освободившегося от инородного объекта. Требовалось тщательно исследовать и обработать открывшуюся рану.

      Пока дворцовые медики во главе с Клэр колдовали в операционной, Эмма проводила экстренное совещание в комнате посетителей. В группе «А» царило невероятное оживление, а просьба Эммы немного подождать, дабы убедиться в том, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и её муж оживает, вызвала едва сдерживаемый восторг. Десятью минутами позднее люди разошлись, получив заверения, что информация о состоянии здоровья Андрея будет распространяться с максимальной оперативностью. Эмма напоила успокоительным пребывавшую в прострации Веронику, отправила её отдыхать, а сама осталась дожидаться доктора Клэр. Жена Андрея заранее предполагала, что скажет врач, но боялась спугнуть удачу. И в самом деле, ни один из жизненно важных органов, к изумлению эскулапов, не выглядел катастрофически повреждённым, а «голубая» вода воздействовала на больного фантастически живительным образом. Короче говоря, серьёзного хирургического вмешательства не потребовалось, больного вернули в специальный бокс. Оставалось только ждать. График дежурств Эммы, Ники и Клэр соблюдался. Андрей же не предпринимал активных действий, словно набирался сил и выжидал, когда останется наедине с женой. Наконец это случилось.

      – Ма снова оказалась права! – тихо произнёс он. Эмма, протиравшая ноги мужа салфеткой, смоченной «голубой» водой, едва не подпрыгнула на месте:

      – Андрюшенька! – громким шёпотом воскликнула она и, не веря ушам своим, сфокусировала взгляд на лице мужа. Андрей медленно, с усилием, открывал свои карие глаза:

      – Да, Эммочка, это я…

      – Как долго я тебя ждала, любимый!

      – Сколько времени… прошло, родная?

      – Сегодня – сороковой день, – вздохнула Эмма, осторожно сжимая кисть мужской руки своими длинными пальцами и чувствуя лёгкое ответное пожатие.

      – Так я и думал, – выдохнул Андрей и прикрыл глаза.

      – Сегодняшний день почему-то казался мне определяющим, – проговорила его жена. – Какое счастье… Но почему ты вспомнил Ма? В чём она права?

      – В том, что возвращение будет чудовищно болезненным…

      – Тебе очень-очень больно, Андрюша? – ахнула