Минус два. Просветление. Том 4. Роман. Максим Коляскин

ты такое говоришь, Ника? – от возмущения жена Андрея выронила влажный тампон.

      – Сказала и сказала… – буркнула она.

      Душевных сил на извинения у Вероники не хватило. Зато разъярившаяся Эмма не нашла ничего лучшего, чем отвесить ей пощёчину, и… немедленно получила аналогичную сдачу. «Спасибо! – неожиданно произнесла жена Андрея, но не удержалась и добавила: – Уж лучше бы ты молчала! Говорить следовало раньше, у дворцовых ворот…» На этот раз первая затрещина полетела от Ники, но и ответ Эммы не заставил себя ждать. «Спасибо!» – прошептала «тень» Андрея. Две женщины молчали, глядя друг на друга исподлобья, пока Эмма не выдохнула:

      – Надо выпить…

      – Откуда я тебе здесь выпивку возьму? – с вызовом произнесла Вероника, но быстро сообразила: – Кажется, у Клэр в шкафу спирт имеется…

      Вскоре две верные подруги Андрея пили спирт рядом с его неподвижным телом и лупили друг друга по щекам. Безобразие продолжалось до тех пор, пока в бокс не вошла доктор. «Что здесь происходит?» – воскликнула она и отобрала у собутыльниц ополовиненную колбу с разбавленным спиртом. Но они хмуро переглянулись и продолжили обмениваться пощёчинами… «Стоп!» – звонко выкрикнула Клэр. От неожиданности Ника и Эмма опустили руки и… по очереди получили пощёчины от доктора.

      – Объяснитесь, пожалуйста! – жёстко произнесла она.

      – Вот вы не знаете, а я… – неожиданно губы Вероники задрожали, а глаза промокли. – Когда остаюсь с ним одна, я раздеваюсь, ложусь рядом, обнимаю его, хочу согреть… Нет, вру! Я хочу оживить его и… трогаю, ласкаю, как будто он… крепко спит и, его нужно нежно разбудить!

      – Да ну? Как ты только догадалась? – интонация голоса и выражение лица жены Андрея были столь необычны, что Ника замерла. А Эмма добавила: – Если хотите знать, я поступаю точно так же!

      – И я… – опустила голову Клэр и принялась разливать спирт из колбы в три мерных стаканчика…

      Наступивший день ничем не отличался от предыдущих. Обычные утренние процедуры омовения тела Андрея «голубой» водой, выполненные Эммой и Вероникой под наблюдением Клэр, дежурно снявшей показания приборов. Привычные действия и привычное, увы, отсутствие положительной динамики. Как Эмма почувствовала изменения в состоянии мужа, незафиксированные высокоточными датчиками, остаётся загадкой. Улучив момент, когда её оставили в боксе наедине с ним, она прикоснулась губами к груди Андрея. Никто на целом свете не почувствовал бы жизни в этом теле, но только не Эмма, сердце которой бешено заколотилось. Она сдержала выкрик и, не сказав никому ни слова, принялась поедать глазами кардиомонитор, чтобы убедиться в своей правоте. Ожидание Эммы длилось никак не менее четверти часа. От маленького единичного импульса на мониторе она содрогнулась, не веря своим глазам. Эмма промолчала и в этот раз, не позвала в бокс ни доктора Клэр, ни Веронику. Она ждала