Нулевой пациент. Ярон Юхансон

что желудочный сок выделяется постепенно, с правильным приемом пищи. Глотать нужно медленно, размеренно, в противном случае недалеко и до запора прямой кишки.

      – Поговори у меня! – огрызнулся Рёске. Он встал и принял угрожающую позу.

      Питер взял кружку теплого чая, конечно же, без сахара – толстяк умыкнул и его – и начал прихлёбывать.

      – Вы, майор, похоже, пренебрегли моим предупреждением, когда в первый раз стащили у меня хлеб и масло? Пеняйте на себя.

      – А что будет? Рёске сжал кулаки.

      – Узнаете.

      – И знать не хочу. Ты у меня тут с голоду сдохнешь. Английская…

      – Не продолжайте! – Остановил его спокойно Стоун и поднял вверх правую руку. – Насчет вашего любимого животноводства мы уже всё слышали.

      – …Свинья! – закончил, тем не менее, Рёске.

      Питер выплеснул содержимое своей кружки ему в лицо и другой рукой изо всей силы нанес удар в челюсть.

      Реске с грохотом упал на спину, опрокидывая посуду. Сначала Кох и Шнитке, а потом другие заключенные встали, подбежали на шум конвоиры.

      – И чтобы больше ничего подобного не было! – Предупредил всех дежурный офицер. – А то – карцер!

      Это происшествие оставило неприятный осадок в душе Стоуна, однако пошло на пользу. Во-первых, к собственному обретению уверенности внутри себя, а во-вторых, воровство его пайки со стороны Рёске прекратилось. Да и досталось майору-толстяку по полной программе: хук справа у английского капитана был поставлен профессионально. Но злоба на Стоуна у Рёске затаилась еще больше.

      Другой инцидент был связан с сержантом из администрации лагеря. И закончился он гораздо более мирно. Случилось это по причине плохого инвентаря, на почве которого и вышел маленький забавный скандал. В тот день Стоун оставался в лагере и вместе с другими военнопленными расчищал территорию, освобождал её от камня, кирпича и другого строительного мусора. Работа муторная. Затем закладывали фундамент будущего дома по соседству. Таскали носилки с цементом, опоражнивали их в котлован, обливались потом. Копали, рыли новые ямы.

      После работы пришло время сдавать рабочие инструменты и Стоун оказался со всеми у хозблока. Перед ним приемщик отказался принимать поломанную лопату у молодого военнопленного и расписываться за нее в журнале учета.

      – Ты поломал черенок специально, я не приму лопату, – сказал приемщик.

      – Я не ломал, я работал, она поломалась только-что, в самом конце.

      – Это не имеет значения, когда, но ты ее поломал, и я не приму.

      – Что мне делать? – Арестант был в замешательстве.

      – Скажи еще, что она была такой с самого начала.

      Так продолжалось более минуты, напряжение росло. Все молчали.

      – Забирай лопату и уходи, а мне принеси исправную. И еще, я напишу рапорт, что ты ее нарочно сломал. Следующий…

      В разговор вмешался Питер Стоун:

      – Вы не видите, что рукоятка гнилая?

      – Ты не вмешивайся,