Письма из замка дракона 3/3. Александр Феликсович Борун

Кембре

      Года MCDLXXV от Р.Х., VII апреля, воскресенье.

      в замок Кембре, по северной дороге от Труа,

      Морису О’Ктобре

      От Мирей де Кембре

      из замка доктора Акона

      ––

      Мой преданный Морис!

      Пока помню, я должна записать беседу, важную для нас с тобой – и не только. Когда прочтешь – увидишь, что это даже важнее, чем то, о чем ты писал мне. Хотя, как ты увидишь, твоего письма я тоже не забыла, но начну не с ответа на него.

      Не могу выразиться яснее, ибо, вопреки обыкновению, ввиду обстоятельств, о которых я здесь расскажу, демон на сей раз намерен прочесть письмо и не согласится передать его, если в нем окажутся шпионские сведения. Я в полном недоумении, откуда он взял, что они могут тут оказаться. То есть он-то думает, что основания для таких подозрений у него есть, а я просто устала с ним спорить. Но чтобы я, если бы я даже была с кем-то в заговоре против него, стала писать что-то такое, что может вызвать еще большие его подозрения, тем более, после такого предупреждения?

      Оборотень застал меня на дежурстве, когда рядом никого не было, и со мной побеседовал. Записываю, как запомнила, не облагораживая, но и не оглупляя аргументов представителя князя мира сего и не придавая своим аргументам большей убедительности, хотя и могла бы, причем не только задним числом, но и тогда, во время спора, ибо исключительно из вежливости я притворилась, что ему удалось меня убедить в своей правоте. В целом, хотя и не во всем и не сразу. Разговор был очень длинным, но его можно разделить на несколько бесед, каждая на свою тему.

      Первая беседа: «Преступление» и доказательства – так он думает. Все пропало?

      Начал он с того, что стал мне безбожно льстить. Причем хвалил, в основном, не за красоту, изящество, остроумие, умение вести беседу, а почему-то за ум, смелость и силу духа, что больше приличествовало бы для разговора с мужчиной. Впрочем, я и не ожидала от него соблюдения правил светской беседы. За что бы он меня ни хвалил, я стала ожидать разъяснения, чего ему от меня понадобилось. Может, сделает предложение перейти к нему в гарем? Вряд ли, ведь ему известно, что я – порядочная вдова, и, хоть он не соблюдает наши законы, вряд ли не осознает, что я-то их нарушать не собираюсь. А заставлять он меня вряд ли будет. Как я поняла, ему дорого мнение всех пленниц о нем как о добром – хм – человеке. Что же он от меня тогда хочет? Мне казалось, что я готова ко всяким неожиданностям. Но оказалось, это не так.

      Своими комплиментами он только намеревался подсластить горькое лекарство, которым мигом вылечил меня от зазнайства. Лучше бы он так не делал: по этому случаю вместо смягчения получилось усиление удара, который он мне затем нанес. Он сказал, что весь наш заговор раскрыт! Вот зачем он восхищался моей твердостью духа – он надеется, что я столь же стоически приму неудачу этого предприятия, сколь смело отважилась на него. Что ж, попробую, подумала я, в конце концов, нечто подобное в моей жизни уже было. Но пока что надо удивиться. Ведь он может на самом деле только подозревать, и попробовать