Дом из парафина. Анаит Сагоян

в районе, по местным меркам считался человеком успешным, но с ним случился инсульт. Жене оставил сбережения. Детей у них не было. Ученики не особо любили Инессу Альбертовну, потому что она проводила уроки даже в лютый мороз в необогреваемой классной комнате. А когда там со временем установили печку, она стала чаще устраивать диктанты. Одной рукой она закидывала щепки и шишки в огонь, другой держала толстую палку и перемешивала все внутри. И увлеченно диктовала текст, который знала наизусть.

      – А я, пожалуй, попью чаю, – решился Сандрик.

      – Предатель! – прошептал напоследок Вовчик и сбежал.

* * *

      – Послушай, ты не вмешивайся во все эти дела, ладно?

      – Я никому ничего не говорил, Инесса Альбертовна, честное слово. Но вас слышали люди…

      Учительница устало повела плечами, залила чайный пакетик кипятком и подвинула стакан Сандрику. Они сидели в зале, хотя Сандрик больше привык к кухням. Ему там свободнее пилось и елось. Он не боялся бы накрошить на ковер, потому что ковров в кухнях не бывало. Да и зал Инессы Альбертовны все еще источал роскошь, которая казалась Сандрику избыточной. Например, мерцающие виниловые обои и статуэтка балерины.

      – Вот ее не забрали, и знаешь почему? – начала учительница, проследив за взглядом Сандрика. – У нее пятка отколота, если обратишь внимание. А другое просто не успели забрать. Да и приходили они за конкретными вещами. Тбилисские старшеклассники сейчас – полный мрак. Не становись таким, когда вырастешь.

      – Вы боитесь, что они снова придут?

      – Немного. Но это скорее так… со временем пройдет. Им больше нечего забирать. Не обои же отдирать.

      – Инесса Альбертовна, вы совсем одна?

      И в этот момент она посмотрела на Сандрика как будто немного с жалостью. Будто совсем один – это Сандрик. Смотрела и молчала.

      – Как дела дома? – спросила она вдруг.

      – Нормально.

      – Не хочешь об этом говорить?

      – Да не о чем. Дом как дом. Все чем-то заняты.

      – А у мамы с папой как?

      – А почему вы спрашиваете?

      – Это я так, просто. – Инесса Альбертовна потерла плечо, оглянулась к окну. – Кстати, Миша – мой одноклассник. Ты не знал?

      – Он никогда не рассказывал, – признался Сандрик и сам удивился этому факту. – Ни разу. Странно.

      – Ты любишь отца?

      – Нормально, – Сандрик часто представлял себе, как отец умирает. Например, как он засыпает и больше не просыпается. Но еще чаще он представлял, как умирает сам, в отместку отцу.

      – Ну что за дурацкий ответ! Я как-никак учительница русского языка. «Нормально»!

      – Люблю, не люблю. Какая разница? Он весь в делах. Моя любовь больше нужна маме.

      – Почему?

      – Маме ее не хватает.

      Инесса Альбертовна неспокойно заерзала на стуле. Встала, схватила пачку сигарет, неумело закурила у окна.

      – Утром купила. Впервые в жизни, представляешь? Ну, в смысле, впервые для себя. Раньше только мужу брала. От них и умер.

* * *

      Спускаясь по лестнице от Инессы Альбертовны, Сандрик разогнался и перешагивал