Детектив из Мойдодыра. Том 3. Григорий Лерин

– это я.

      – Стрельцов? – Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы, задержал взгляд на куртке и уточнил, кивнув на табличку: – Тот самый?

      Надо было выбирать между «тем самым» и бараном, и я подтвердил:

      – Тот самый.

      – Из Питера?

      – Из Питера.

      Встречающий обрадовался и расплылся в довольной улыбке.

      – Тогда пошли!

      Покинув душное, клокочущее тысячью голосами здание аэропорта, мы пересекли заполненную машинами небольшую площадь и свернули налево, к чистенькой, засаженной елями аллее, отгороженной от встречающих и провожающих указателями: «Проход запрещен» и «Только для служебных автомашин».

      У длинной, обрубленной прямыми углами красной «Вольво» порывисто курил длинноволосый парнишка, одетый в яркую прорезиненную курточку с капюшоном, потертые джинсы и растоптанные кроссовки. Увидев нас, он поплевал на сигарету, торопливо огляделся и, не обнаружив поблизости урны, замешкался на пару секунд, но потом бросил окурок под машину и отряхнул руки.

      – Здравствуйте! – закричал он.

      Мы подошли. Мой провожатый уважительно представил длинноволосого:

      – Александр Данилович.

      Пацан кивнул, накрутил на палец три длинных волосины, подразумевающих пышную бороду на его гладком подбородке, хотел протянуть руку, но засомневался и первым это сделать не решился. На местного авторитета Александр Данилович явно не тянул.

      Я протянул свою.

      – Здравствуйте, Александр Данилович.

      Мы обменялись рукопожатием. Парень, встретивший меня в аэропорту, тем временем открыл дверь, забросил табличку на заднее сиденье. Обернувшись, вспомнил, подошел и тоже протянул руку:

      – Голованов.

      – Стрельцов, – ответил я, кивая в сторону таблички, и, чтобы они знали, что я прекрасно ориентируюсь на местности, спросил: – А где Платон Иванович?

      – Платон Иванович – человек занятой. Ты… Вы вот ему покажите.

      Голованов неосторожно крутанул подбородком, указывая на товарища. Из-под галстука выстрелила и покатилась по асфальту пуговица. Он со злостью пнул по ней, но промахнулся.

      Я догадался, кто такой Александр Данилович, но на всякий случай решил уточнить:

      – Что показать?

      – Произведение искусства, – не глядя на меня, ответил Голованов. Он уставился на асфальт и медленно отводил ногу назад для повторного удара.

      – Крестик золотой. Вы не сомневайтесь – я узнаю, – проговорил Александр Данилович и застенчиво добавил: – Я же его сам делал.

      Действительно, он только притронулся кончиком пальца к нижнему краю крестика и уверенно заявил:

      – Да, это он. Самый первый.

      Во второй раз Голованову удалось отправить пуговицу куда-то в переплетение мокрых еловых лап. Он мельком взглянул на крестик, переспрашивать не стал и полез в салон. Усевшись в кресло, взял трубку и набрал номер.

      – Да, встретил… Да, видел… Ее крестик. Тот