Город негодяев C.O.V. ID1984. Никки Яккин

сотрудник, я могу великолепно делать любую, самую сложную или неприятную работу. Я могу убирать трупы, проводить описи, разносить информацию в самые опасные и безлюдные кварталы, – он не останавливался, надо было дать ей за что-то зацепиться, – могу заниматься ремонтом любого оборудования, сооружений, я неплохой инженер в прошлом, вы же миссис Голикофф?

      – Сэр!

      – Правда, я в последнее время перед эпидемией занимался пиццерией, – продолжал без перерыва Алекс, – сами понимаете, могу готовить, могу разносить, занимался много своей рекламой – я не спец, конечно, но я могу организовать, например, типографию, где мы сможем печатать газету, мммм, Комитета городского населения…

      – Сэр! – еще жестче прервали его. – У нас нет работы! Никакой! Мы не занимаемся уборкой трупов, мы не будем с вами печатать никакую газету!

      – Миссис Голикофф, подождите, почему? – его возможность растворялась в воздухе с каждой секундой.

      – Простите, сэр, вам придется уйти.

      Пылающий жар на щеках сменился холодной испариной на лбу и спине. Мир рушился, в ушах пронзительно противно раздавался звенящий звук, похожий на работающий двигатель авиалайнера. Его надежда доживала свои последние секунды. Руки словно заполнились песчаной тяжестью и чувствовались тысячами мелких иголочек в капиллярах с каждым ударом сердца. Сейчас ему хотелось убить ее: он не понимал, почему у нее была работа и надежда, а у него нет. После всего, что он пережил, после всего, через что он прошел! Почему провидение решило, что завтра она придет сюда, в Центральную Среднюю Школу Литл-Рока, на работу, а он пойдет и через пятнадцать минут спрыгнет с крыши самого высокого здания в округе? А она даже не вспомнит о нем никогда, да и никто не вспомнит. Она молча ждала, когда он уйдет, и глубоко безразлично смотрела ему в глаза. Его голова и плечи опустились, он словно постарел на двадцать лет. Сильный и здоровый тридцатишестилетний мужчина в полном расцвете сил, который мог бы еще совершить что-нибудь великое для человечества, оказался невостребованным.

      Личность «Вот и до Личности добрались», – думал он. Его личность не просто смывалась за борт штормом истории и обстоятельств – его личность стиралась в порошок жерновами жестокости новой нарождающейся бюрократии и цинично выбрасывалась за борт. Жан-Жак Руссо аплодировал ей с того света. Даже самые минимальные способности минимального человека с минимальными требованиями оказались не нужны этим одноклеточным в этом новом проклятом мире.

      Алекс вышел из помещения. Ноги слушались его с трудом. Он направился к центральной лестнице, больше не боясь раскрыть свой обман перед охранником. Те, в кто в ТОЙ жизни не нуждался – в заработке, в медицине, в образовании – никогда не поймут, как выглядит кромешная тьма безысходности. Не поймут, как отказ, словно нокаут, отправлял человека, потерявшего надежду, в бездну отчаяния. Что же это такое? Отголоски ТОЙ жизни в сегодняшнем дне? Сорняки ТОЙ реальности, вновь проросшие на почве истории, обильно удобренной