Механик. ЛааиЯ

у меня есть сестрёнка. Я буду её защищать! А ещё я сделаю то, что задумал…

      Дожевал лепёшку, закусил пирогом и залпом выпил слегка горьковатый настой папороти. Горсть молотых орехов с мёдом приглушили горечь. Поблагодарил Варю и помчался в свою комнату.

      На столе лежали мои наручные часы. Сферы на циферблате кружили во временном танце. Скоро торговец должен проезжать мимо, если, конечно, жив остался после военных действий. Я поцеловал три сложенных пальца, и приложил ко лбу:

      «Шерида, миленькая, помоги. Пусть у Пако окажутся и проволока, и пигмент для красок».

      Схватил рабочую сумку и поторопился к дубу. По пути наткнулся на старика Мараша, который стриг тот самый злобный куст ежевики.

      – Хозяин, куда летишь? – прокашлялся он. – Вроде ж не гонится за тобой никто.

      – Я задумку одну хочу… – просипел, пытаясь отдышаться. – Для подарка твоего огранку … – махнул и собрался бежать дальше, но отвлёкся на садовника.

      – Ишь, опять небесный простор миазмами загрязняют… – Мараш поднял голову и тяжко вздохнул, недобро щурясь в сторону летящего грузового корабля. – Нет на них тебя… рук твоих золотых и идей бесценных. Городские механики бестолковые, им бы только наживы, а о народе и о природе кто подумает? – старик хмыкнул.

      – Если судьба, обязательно исправлю их механизмы, – я улыбнулся и поспешил к Пако.

      Приближаясь к обгоревшему дереву, замедлил шаг. От увиденного перехватило не только дыхание. Душу будто наизнанку вывернули и присыпали оставшимся от побоища пеплом. Я не мог пошевелиться, тело окаменело.

      Песок свернулся в серые, пузырчатые бороздки, напоминающие застывшую бурлящую воду. Видимо, под воздействием молнии песок запёкся в природное стекло, но безобразной формы. Ствол дерева был расщеплен на две неровные части. Кроны не осталось, лишь самые большие ветки. В углублении дуба древесина ещё тлела. Я знал, что выпачкаюсь, но не мог иначе. На непослушных ногах подошёл к дубу и обнял друга. Прислонивши щёку к чёрному пню, заговорил:

      – Я подарю тебе новую жизнь! Теперь ты всегда будешь рядом. Изгои должны держаться друг друга. Мы ведь с тобой похожи… – кажется, дерево поблагодарило меня. Я не видел и не слышал, лишь чувствовал. – Ты станешь птицей. Фениксом, восставшим из пепла. Мы покинем дом, вместе.

      Я огляделся. Под ногой что-то хрустнуло: добротная ветка, частично обожжённая, но довольно крепкая. Я поднял её и потряс в руке.

      – Отличное тело для птицы выйдет! Тебе нравится? – спросил у дуба.

      И он ответил: «Спасибо! Я постараюсь сохранить для тебя самое ценное…»

      Уверен, что слышал каждое слово. Дыхание прервалось на миг. Сердце пробило так гулко, что слёзы навернулись. Но я не собирался плакать. Нет. Не буду больше лить слёзы. Утерев влажные глаза рукавом, я осторожно положил ветку в сумку.

      За оградой послышалось ржание лошади. Это Пако.

      – Шерида, я на тебя надеюсь! – посмотрел в небо