Южная сторона. Екатерина Алексеевна Ростовцева

раньше желал заслужить его любовь. Сейчас от этого желания не осталось ничего.

      Ягер вошёл в комнату с большой коробкой одежды и упаковкой таблеток.

      –Шораки, иди сюда, – стоя у входа сказал он.

      Мама встала с дивана и подошла к нему. Я повернулся так, чтобы их видеть. Мама зашла в соседнюю дверь относительно нашей, чтобы переодеться, а Ягер сел рядом со мной.

      –А что это за место? – спросил я.

      Мне было любопытно.

      –Это ночной клуб Эбис. Я открыл его бог знает, сколько лет назад. Это единственное достойное место в нашем городе по словам здешних завсегдатаев, – он усмехнулся, – как видишь, сам клуб занимает не всё пространство. Тут есть несколько комнат, ванная, кухня, небольшой спортивный зал. В общем, я тут и живу, и работаю. Неплохо, да? Вроде и дома, а вроде, и на работе. За персоналом слежу, чтобы не отлынивали, ремонтирую время от времени, устраиваю вечера классической музыки, – он показал рукой на стеллаж с пластинками, – странно, конечно, делать это в клубе, но людям нравится здешняя атмосфера.

      Я был впечатлён. Но кое-что ему так и не удалось заполучить.

      –А когда вы последний раз общались с моей мамой?

      –Вот это вопрос… – он немного подумал, а потом продолжил, – я поздравлял её с днём рождения. Писать каждый год было бы слишком, поэтому я делал это только на юбилеи. Последний раз это было на её тридцатилетие, получается, в девяносто девятом, три года назад. Отсюда и адрес мой она знает. Но, конечно, рискованно вам было ехать, я бы мог уже и в другом месте жить. На моё поздравление она всегда отвечала простым «спасибо», поэтому я решил, что закончу на этом. Но, как оказалось, не судьба.

      –Вы не рады, что увидели её? – удивлённо спросил я.

      –Не знаю, Хидэте. Чем старше мы становимся, тем всё сложнее. Мир больше не делится на белое и чёрное, добро и зло, справедливость и несправедливость. Я рад повидаться с одноклассницей спустя столько времени, ведь на встречи выпускников я не ходил. Но в то же время, лучше бы мы не виделись. Ох, как же тебе это объяснить по-простому то…

      –Вы рады, но вам больно?

      –В точку. А тебе точно десять? Но, раз ты всё понимаешь, с тобой можно нормально поговорить. Выслушаешь?

      –Да, конечно, – решительно сказал я.

      –Яо, твой отец, я помню его добрым и весёлым, но в какой-то момент, по рассказам наших общих знакомых, – я понял, что он имеет ввиду родителей Джесса и Реи, – он как будто сломался. Что-то внутри него переклинило, и он стал злым и холодным.

      –Когда? Когда с ним это произошло? Десять лет назад?

      –Да… – ответил он, не скрывая удивления от моей осведомлённости, – а ты что-то знаешь?

      –Кто-то умер. Видимо, вместо меня. Мне тоже ничего не рассказывают, я узнал хоть что-то по чистой случайности. Тогда вместо меня умер другой человек. А я остался жить, да ещё и с такой внешностью.

      –Да, выглядишь ты необычно, но, чем преподносить это, как повод для издёвок, сделай это своей особенностью. Пойми, ты уникален, а не некрасив. Ты отличаешься, но почему ты убедил себя, что это плохо? Когда вырастишь, от девчонок отбоя