Монстры под лестницей. Helga Wojik

друга.

      Иногда я думаю, что мы оба, я и моя мать, заложники друг друга, и мы тянем друг друга на дно, словно камень на шее. И тогда я чувствовал себя виноватым в ее неудавшейся жизни. А в следующий миг винил ее за свои несчастья. Я люблю ее, но мой темный двойник ненавидит то, чем она стала.

      Интересно, а что думает она? Вдруг Кэр ненавидит Макса? Но я не спрошу. Ведь если бы она спросила меня, то сказал бы я ей всю правду? А часть правды?

      – Макс, я приготовила оладьи, и в этот раз без горелок, – звонкий голос прогнал тишину старого дома.

      Я смахнул моего темного двойника, улыбнулся и отправился вниз. Кому нужна эта правда?

      Глава 3. О черных оладьях и птицах

      Я незаметно отскабливал пригоревшие бока оладьев и обильно смазывал поврежденные участки джемом. Мама делала вид, что не замечает моих манипуляций. И нас обоих вполне устраивала этакая вежливая слепота.

      – Непривычно как-то. Нас точно не выселят отсюда?

      – Судя по документам, пока мы живем в этом доме, он наш.

      – Странно как-то, ведь он нас совсем не знал.

      Мать задумчиво поводила нанизанным на вилку кусочком по тарелке.

      – Мне иногда кажется, что он и сына своего не знал. По крайней мере, твой отец никогда не рассказывал об этом доме и своей семье.

      Она отправила кусочек в рот, подумала и добавила:

      – И в доме я не увидела ни одной фотографии.

      – Может, это один из домов, и они здесь никогда и не жили?

      – Возможно.

      – Или ты плохо искала?

      – Справедливо.

      – Может, на кладбище поискать? – предложил я.

      – Думаю, там он не в самом лучшем виде, – все оттенки черного – это про юмор моей мамы.

      Я справился с очередным обгоревшим бедолагой в моей тарелке.

      – А кто приходил?

      – Соседская тетушка. Знаешь, из тех, которым до всего есть дело.

      – Пирог принесла? – засмеялся я, вспоминая фильмы.

      – Увы, лишь свой любопытный нос.

      Мы еще поболтали на тему соседей, закрытых общин и маньяков, а после, совсем вымотанные переездом, эмоциями и сытным перекусом, расползлись по комнатам.

      И вот я свалился на кровать и уставился в потолок. Странно, но спальни оказались прибранными и готовыми к приему гостей. Если библиотеку, кабинет и мансарду покрывала вуаль пыли, то кухня, гостиная и две комнаты на втором этаже сияли чистотой, свежестью, и в них даже пара комнатных растений нашлась, с еще влажной землей в пузатых глиняных горшках. Дом словно ждал нас. А теперь накормил, усыпил и проглотил.

      С каждой минутой в особняке я испытывал все больший интерес к личности деда. Я ни разу за всю свою жизнь не видел его. Да что говорить, я никогда даже не слышал о нем. И тут неожиданно он вторгается в мою жизнь. Живым мертвецом-добряком. На грани сна и яви посещение кладбища выглядело вполне себе идеей. Явно из тех, что стоит воплотить в жизнь.

      Проваливаясь в сон, я попробовал представить, каким