Беззвездное море. Эрин Моргенштерн

прочитал (или перечитал) великое множество детских книг, потому что истории, рассказанные в них, на его взгляд, больше похожи на истории, и теплится у него подозрение, что этой привязанностью проявляет себя предстоящий ему кризис четверти жизни. (Чуть ли не всерьез он ожидает, что в день двадцатипятилетия, до которого осталось всего два месяца, этот кризис зримо появится у него перед глазами как циферблат.)

      В библиотеке считали, что он изучает литературу, пока кто-то не завел разговор, в ходе которого пришлось признаться, что на самом деле он занимается этой новой пока областью, IT-технологиями, цифровыми средствами коммуникации. По своей тайной самоидентификации он заскучал сразу, как только она рассыпалась, он и думать не думал, до чего ему нравится эту личину носить. Надо полагать, он и внешне похож на студента-литературоведа, с этими его очками в квадратной оправе и толстыми свитерами крупной вязки. Никак ему не привыкнуть к зимам Новой Англии, особенно к такой, как сейчас, когда снег сыплет и сыплет без остановки. Он укутывает свое взращенное на юге тело в слои шерсти, заматывается шарфами и согревается горячим какао из термоса, в который иногда еще подмешан бурбон.

      До конца января две недели, и Закери почти уже исчерпал свой список намеченных к прочтению классиков детской литературы, по крайней мере тех, что нашлись в этой библиотеке. Поэтому он решил, что переключится на те книги, которые вообще собирался прочесть, и на те, которые возьмет наугад, после пристрелочного просмотра первых страниц.

      Это стало его утренним ритуалом, в тишине и покое выбрать на библиотечных стеллажах книги, а потом вернуться в свою комнату и читать день напролет. В атриуме, внутреннем дворике под стеклянной крышей, на коврике у входа он сбивает с сапог снег, бросает в книгоприемник “Над пропастью во ржи” и “Тень ветра”, а сам думает о том, не поздновато ли, полтора года убив на магистерскую диссертацию, засомневаться в выборе специальности. Впрочем, тут он напоминает себе, что IT-технологии его тоже очень даже интересуют и что, проведи он пять с половиной лет, корпя над литературой, она ему, скорее всего, тоже бы поднадоела. Специализация в чтении, вот что было бы ему по душе. Никаких докладов, никаких экзаменов, никаких исследований, читай себе, да и только.

      В том разделе книгохранения, где представлена художественная литература – два этажа вниз по лестнице и дальше по коридору, увешанному литографиями в рамах, видами кампуса вскоре после его основания, – никого нет, и это обычное дело. Когда Закери идет между стеллажей, шаги отдаются эхом. Эта часть здания построена раньше и являет собой контраст ярко освещенному атриуму при входе. Тут потолки ниже, книги стоят снизу доверху, и тусклые прямоугольники света исходят от лампочек, которые то и дело перегорают, сколько их ни меняй. Вот разбогатею после учебы, думает Закери, сделаю целевое пожертвование, пусть отремонтируют электропроводку в этой части книгохранения. Света для чтения здесь достаточно благодаря З. Э. Роулинсу, выпуск 2015. Пользуйтесь на здоровье.

      Он