Беззвездное море. Эрин Моргенштерн

а напротив знакомое ему огромное здание.

      – Мы что, в музей? – спрашивает он.

      – Нет, – говорит Дориан, следя за тем, как такси отъезжает, а потом разворачивается и перепрыгивает стену, огораживающую парк. – Поторопись, – говорит он Закери.

      – Разве парк не закрыт? – спрашивает тот, но Дориан уже удаляется в гущу укрытых снегом ветвей.

      Закери нескладно перебирается через стену, чуть было не падает на той стороне, но удерживается на ногах, правда, измазав руки.

      Он торопится за Дорианом, петляя по пустынным тропинкам, оставляя следы на чистом снегу. Между деревьями различается строение, похожее на замок. Трудно поверить, что они в самом центре города.

      Они минуют табличку, сообщающую, что вот эта часть заледенелой палой листвы – Шекспировский садик, переходят по мостику над замерзшим прудом, а потом Дориан, замедлив шаг, останавливается.

      – Похоже, ночь нам благоволит, – говорит он. – Мы успели. – И указывает на каменную арку, полускрытую тенью.

      Дверь, нарисованная на грубых камнях, совсем проста, совсем не так разукрашена, как та, что помнится Закери. Только дверная ручка поблескивает бронзовой краской, да дверные петли, а сама дверь выглядит деревянной. Камень, на котором она нарисована, слишком неровный, чтобы кого-нибудь обмануть. А над дверью изображены якобы вырезанные буквы, что-то вроде по-гречески.

      – Забавно, – бормочет Дориан, прочитав текст.

      – Что там? – интересуется Закери.

      – “Познай себя”, – говорит Дориан. – Мирабель любит такие штучки, уму непостижимо, как она нашла время для этого на морозе.

      – Это первая часть девиза семьи Роулинс, – говорит Закери.

      – А что во второй?

      – “И освой страдание”.

      – Пожалуй, эту часть тебе следует изменить, – хмыкает Дориан. – Окажешь честь? – спрашивает он, указывая на дверь.

      Закери тянется к дверной ручке, вдруг усомнившись, не розыгрыш ли это, не грянет ли сейчас смех, но пальцы его охватывают холодный металл, круглый, объемистый. Ручка легко поворачивается, дверь открывается вовнутрь, и за ней – открытое пространство, неожиданно довольно просторное. Закери замирает, не в силах отвести глаз.

      И тут он слышит, как позади них что-то – или кто-то – шуршит мерзлой травой.

      – Иди, – говорит Дориан и ударом между лопаток с силой толкает его вперед. Закери влетает в дверь. В ту же секунду что-то влажное густо окатывает его со спины, затекает за воротник, сочится вниз по руке.

      Он смотрит на руку, ожидая увидеть кровь, но нет, это блестящая краска, подобно расплавленному золоту, капли скатываются с его пальцев.

      А Дориан пропал.

      Обернувшись, он видит, что там, где секунду назад была дверь, теперь стена из скальной породы. Закери хлопает по ней для проверки, оставляя на гладком темном камне золотые отпечатки ладоней.

      – Дориан! – зовет он, но ответом ему только эхо.

      Когда оно замолкает, наступает мертвая тишина. Ни скрипа ветки о ветку, ни отдаленного шелеста машин по влажному асфальту.

      Закери