Территория Холода. Наталия Московских

миниатюрным, а бегающие глазки и голова, похожая на шарик, припорошенный «ежиком» волос, довершают начатое. Стриж постоянно что-то жует: помалу, но очень часто. Как на него ни посмотришь – все время в руке то сушка, то сухарик, то конфета. А еще он очень наивный, отчего послушный. Простодушно принимает участие во всем, что делают соседи по комнате. Это даже настораживает. Если б такой парень угодил в компанию к настоящим подлецам и манипуляторам, оказался бы погребенным под ворохом проблем. И, скорее всего, даже не заметил бы этого! По счастью, в тридцать шестой таких нет.

      В тридцать шестой, вопреки моему ошибочному впечатлению, царит удивительный дух товарищества. Здесь даже нет как такового лидера, хотя в первые минуты им мне показался Сухарь.

      Сухарь – высокий темноволосый парень с маком веснушек на неровно-смуглом лице. У него серьезные глаза, приветливая улыбка и спокойный голос, способный внушить кому угодно уверенность в завтрашнем дне. Если он отвлекается от беседы, его лицо приобретает странное, задумчиво-мечтательное выражение, и он напоминает лирического героя поэтов прошлого. Сухарь довольно тихий, говорит не очень много, но к его мнению всегда прислушиваются. Он явно чувствует ответственность за это и слова старается подбирать так, чтобы они звучали весомо. Краем глаза он следит за тем, чтобы всем было комфортно. Во время разговора то и дело поглядывает на меня, видимо, памятуя о том, как я сгибался от боли, когда они уходили. Внимательный и рассудительный человек, взрослый в теле подростка. Иногда люди с такими качествами могут вызывать опаску: всегда есть риск, что они намотают про тебя на ус слишком много, и потом применят это в самый неподходящий момент. Сухарь опаски не вызывает. Он очень располагает к доверию, как старший брат, который чувствует себя родителем, оттого что на него частенько оставляли младшеньких.

      Его серьезность разительно отличается от серьезности Далай-Ламы. У последнего она соседствует с чопорностью и легким сквозняком элитарности. Он любит выставлять напоказ свои знания психологии, высоко вздергивает нос и частенько задает философские вопросы, от которых может пойти кругом голова. Любит чистоту и показательно содержит в ней всю свою одежду. Его хлопковые широкие фуфайки будят ассоциации с таинственными восточными культурами. Каждая его реплика кажется размеренной, как течение спокойной реки, и иногда в этом течении поблескивают хвосты назидательности. Впрочем, они быстро прячутся в глубину выбранного тона, поэтому отчего-то не раздражают. Я удивлен, потому что обычно такие люди вызывают у меня, как минимум, желание закатить глаза, а здесь – ничего такого.

      Про Нумеролога ребята толком ничего не упоминают, а я не спрашиваю. По двум причинам: во-первых, не хочу спровоцировать разговоры о нашем мистическом злоключении, во-вторых… может, я самонадеян, но собственному суждению о людях доверяю больше, чем чужому. Поэтому портрет самого таинственного своего соседа я предпочитаю отложить до лучших времен.

      Время за воодушевленными разговорами имеет свойство подло и незримо ускользать от наблюдателей.