Чтоб человек не вымер на земле…. Сергей Владимирович Киреев

Преступление считается раскрытым, когда человеку, его совершившему, предъявлено обвинение. Чем больше «палок», тем лучше раскрываемость.

      Следователю в плане статистики «палки» не важны, ему вообще всё равно, много их или мало, а вот опер находится под постоянным давлением, когда «висяков» в районе много, «палок» мало (это я всё про старые советские годы, когда я сам работал), начальство всех мастей требует от опера, чтобы, наоборот, «палок» было много, а «висяков» мало.

      «ВИСЯК» – см. выше – нераскрытое преступление, когда привлекать некого.

      СДЕЛКА СО СЛЕДСТВИЕМ – тогда, в советские годы, такого понятия фактически не было, – опер или следователь что-то устно обещал подозреваемому или обвиняемому в обмен на необходимую информацию по делу, но не всегда мог это выполнить – иногда начальство могло потребовать «кинуть» фигуранта уголовного дела, мол, чего с ними, преступниками, церемониться, использовали его как источник информации, а данное ему обещание выполнять не обязательно.

      Драматизм таких ситуаций состоял в том, что следователь вступал в неформальную сделку с обвиняемым на свой страх и риск, без гарантии её выполнения. Одни считали: ну и ладно, если сделка сорвалась, ничего страшного, пусть подследственный посидит, сколько ему суд даст, а не сколько ему обещали; для других же это было настоящей драмой: пообещал, а выполнить не смог, а ставки в этих играх – годы и годы тюремного заключения для того, кому дано обещание.

      И те, и другие сотрудники, формально работая в одной системе (МВД СССР, например), по своему мозговому и душевному устройству были жителями разных планет: одни считали, что «плохих» можно «кидать», а другие считали, что нельзя. Что для одних было белым, для других было чёрным, и наоборот. Многое в итоге зависело от того, кто кому имел право отдавать приказы. То есть коллизии у нас бывали наисложнейшие, об одной из таких и рассказывается в 14-й главе.

      Ладно, читатель, я не очень понимаю, понятно ли я тебе объяснил некоторые текстовые особенности моего романа, или же мои пояснения остались для тебя китайской грамотой, но в процессе чтения ты, думаю, легко поймёшь, что к чему.

      Пролог

      Ну что, мой друг читатель, вот и снова

      Мы встретились с тобою тет-а-тет,

      Уже ты меня знаешь, как родного,

      Как будто мы знакомы тыщу лет.

      И, если ты читаешь мою книгу,

      Мы на одной по-прежнему волне.

      Дай Бог нам всем плясать на ней и прыгать,

      А не валяться где-нибудь на дне.

      Волна волной, конечно, но при этом

      Я, как обычно, лезу на рожон

      И точно знаю: ты моим сюжетом

      Довольно сильно будешь удивлён.

      Не голубое небо над горою

      Я воспою, не алую зарю,

      Советские менты – мои герои,

      И я об этом прямо говорю.

      Заскок, однако, выверт, понимаю,

      Но я его себе поставил в плюс,

      И что ещё не выжил из ума я,

      А