Проходящий. Спираль миров. Михаил Юрьевич Любовской

до сеней, сдёрнул с вешалки зимний бушлат и шапку. В спальне упал на кровать и из последних сил попытался накрыться бушлатом с головой, потом провалился в мутно-серый кошмар. Меня носило в непонятном гудящем мареве, обо что-то било и рвало на части. Кто-то ревел в уши на разные голоса, словно пытаясь ввинтиться в мозг. Яркие вспышки ослепляли глаза, хаотично меняя частоту мигания. Ну вот, кажется и смертушка пожаловала – сил уже больше нет терпеть это издевательство.

      – Серёга. Серёга.

      Ну вот, кажется уже и голоса пошли. Видать заждались, адские морды.

      – Серёжа, Серёженька…Очнись.

      Что-то голос какой-то знакомый, жалобный. Я с трудом приоткрыл глаза и кое-как разглядел круглое женское лицо.

      – Баба Нина, ты? – слова с трудом продрались сквозь застывшее горло.

      – Я, Серёжа, я. Слава богу – очнулся

      – Давно лежу?

      – Не знаю, сынок. Дед?

      – Серёга, я тут шёл давеча задами, с полчаса назад – глядь, а калитка нараспашку. И с лета вас никого не было. Ну, думаю, опять ворьё полезло металл искать. Взял дрын и в дом, а там ты, чуть живой. Я тебя и так, и эдак тряс – ни в какую.

      – Баба Нина, я наверное заболел, плохо что-то, хоть помирай.

      – Серёжа, ты чего такое говоришь, это нам пора на кладбище. Дай-ка я лоб потрогаю…о, Господи! Совсем заледенел. Ну-ка старый, бегом за перцовкой.

      – Какой ещё перцовкой? – всполошился дед Петя

      – Какой-какой, – передразнила бабка, – За бочкой с арбузами стоит. Давай дед, не жадничай, человека спасать надо.

      – Ах, ты ж…Штирлиц, – он погрозил пальцем и потопал к рассекреченному тайнику. Вернулся дед минут через десять с литровой пластиковой бутылкой.

      – Чего долго, застрял что-ли? – суровый взгляд цепко осмотрел старика, – Самогонищем прёт, глотнул поди?

      – Ничего и не глотал, – подслеповатые глаза смотрели предельно правдиво, – Пролил на себя чуток, когда переливал.

      – Ну-ка, хватит болтать, скидавай с парня одёжку, – баба Нина поджала губы и выдернула бутылку из рук – И не крутись тут, старый хрыч. Сходи лучше телефон принеси, да затопи печь, чай не май месяц.

      Дед Петя скинул с меня бушлат, стянул куртку и, тихо охнув, сказал:

      – Мать, может мы…того…скорую вызовем?

      – Пока твоя скорая доедет – лечить будет некого. Делом займись, не стой как пень-колода.

      Баба Нина споро растирала моё тело перцовым самогоном и приговаривала:

      – Ничего-ничего. Сейчас согреешься и полегчает, как новенький будешь. Мой старый видел, что ты на машине приехал…ну приехал и приехал, знать дела нашлись, а тут через день Верка с пацаном появилась, жена твоя с сынком. Здоровый вымахал, выше отца. К нам заходили, а мы что – видели, как приехал и всё. Она и номер оставила, вдруг какие новости. А потом, дня через три, они уже с полицаями приехали…

      – С полицией, баба Нина.

      – А я что говорю? Ну да…вообщем полицейские эти ходили – ходили, чего-то